Может, жизнь переиначила

Может, жизнь переиначила

И свои отметки сделала:

Все, что было крайне значимо,

Стало просто блажью белою.

Не тревожится, не трогает

И до сердца не касается.

Было – не было здесь многое —

Все однажды забывается.

Закупорены и заперты,

На замки закрыты накрепко —

Все пути назад завалены

Временными отпечатками.

В дневниках страницы старые

Не зачеркнуты, оставлены.

Начинать не надо заново —

Надо двигаться направленно.

Зимы, вёсны переменятся.

Дни и ночи замежаются.

Все изменится, изменится,

Если очень постарается,

Если будут песни долгими,

Если песни будут броскими.

Можно тысячью дорогами

Мир пройти ногами босыми.

Юная любовь

Ты со мной.

Ты трогаешь ладонью

Плеч моих чуть побледневший шелк.

Ты со мной.

И видится бездонным

Этот день, в который ты пришел.

Этот день.

Ясны его рассветы.

Гроздьями, как майская сирень,

Этот день

Сплетается в букеты

Цвета крыльев гордых лебедей.

Я с тобой.

Ребяческое счастье

Прыгает румянцем на щеках.

Я с тобой.

И тонкое запястье

Крепко держишь ты в своих руках.

Целый мир.

Пусть он перевернется!

Пусть сойдет с ума, свихнется. Пусть!

Целый мир.

Хоть с треском разобьется,

Но не сможет нас он оттолкнуть.

Губ пожар

На обнаженной шее

Разгорелся красной колеёй.

Губ пожар.

И чудится, как тлеет

Тело юное, налитое весной.

Я вновь тебе пишу

Мой милый друг, я вновь тебе пишу.

И вновь в конце свою не ставлю подпись.

Так трудно грифельному карандашу

Чертить слова, заложенные в пропись.

Так трудно в будничную серость фраз

Косой вплести всю череду истерик.

Опять конверт с пометкою «Я Вас…»

Завалится за край моей постели.

Вы не для меня

Вы не для меня. Не сожалею.

Только жаль бессовестных стихов.

Всё прошло. Как в парковой аллее

Лето распрощалося без слов.

Вы не для меня. И слава богу.

Вас на все пути благославлю!

Лишь забудьте топкую дорогу

В душу деревянную мою.

Вы не для меня? Простите, право!

Я не стану Вам принадлежать.

Пусть сто миллионов раз Вы правы.

Пусть сто миллионов раз я… мразь.

Вы не для меня. Прощаться глупо.

Путь свободен, хоть, увы, жесток.

И на постаревшей жёлтой тумбе

«Не ищите…» на один листок.

Писать о тебе…

Писать о тебе.

Не могу, не хочу.

Но пишу о тебе и думаю.

Было бы можно к знахарю,

Ко врачу,

Только прощу назваться дурою.

Если бы можно вот так —

За раз —

Фразами и словечками

Всю простоту твоих губ и глаз

В сознанье вложить человечее…

Знаешь,

За столько знакомых дней

В эти глаза-то самые

Мне было прыгнуть всего страшней —

Плохо, однако, плаваю.

Что мне сказать?

О тебе.

Для тебя.

Я и не знаю, люблю ли.

Сердце лишь только, грудиной скрипя,

Бьется,

Ревет,

Негодует.

О, если б прошлое вернуть!

О, если б прошлое вернуть!

Все то, что видится сегодня,

Смогла бы я перевернуть,

Как будто дланею господней!

О, если б прошлое вернуть!

Одни слова забрать, другие —

Сказать, вскричать и всколыхнуть

Мои уста тогда смоги бы.

О, если б прошлое вернуть!

В любви была б я осторожней.

Я зрела бы без тени в суть,

Как будто ощутивши кожей.

Как много «если б». Чересчур!

Ушедшее не возвратится.

Ведь жизнь, как терпкий конфитюр,

Не портится, а сахарится!

Октябрь, молодость ты пропил

Октябрь, молодость ты пропил,

Гуляя с кленами в саду.

И вот теперь, что час твой пробил,

Ты сокрушаешься в бреду.

Ты тянешься к тугим березам,

Ты губ горячих не стыдишь.

А по щекам дождями слезы

Срываются с усталых крыш.

И рвется небо на лоскутья,

Когда опять в хмельной твой сон

Придет с иного перепутья

Осинная твоя Ассоль.

Но алый парус не захочет

На мачтах яростно зардеть.

И ты в потах опять подскочишь,

Не в силах боле усидеть.

И будут клены насмехаться,

Хотя еще на вечере

Они с тобой любили знаться,

Купая истину в вине.

Ах, май! Ему цветут сирени

И яблони пускают дым.

Он нежится от наслаждений

И светит вечно молодым.

Тебе, октябрь, грустно