Назад к книге «Ты никогда не умрешь. Повесть» [Артур Ктеянц]

ТЫ НИКОГДА НЕ УМРЕШЬ.

1

Октябрь выдался на удивление теплым. Давно уже не было дождей. Полураздетые клены и кровли впитывают осеннее солнце. Скоро начнется долгая зима, но пока еще есть время насладиться сменой красок увядающей природы.

Я иду по улице, которая примерно через пять минут приведет к дому. Это не мой дом – он принадлежит редакции литературного журнала «Человековед». Думаю, что разделю мнение большинства читателей, если скажу, что название для литературного журнала, мягко говоря, странное. Скоро исполнится пять лет, как я работаю в этом журнале. Ничего особенного, самый обычный журнал, печатающий как начинающих, так и маститых авторов. За работу платят мало, но зато у меня есть крыша над головой. Для меня это очень важно, так как после развода с женой собственного жилья я не имею. Редакция находится в трехстах километрах от города С., в котором я живу, поэтому вся работа осуществляется с помощью Интернета. Авторы со всей России присылают на сайт редакции огромное количество файлов со стихами и прозой, часть которых впоследствии пересылается на мою электронную почту. Я, в свою очередь, руководствуясь исключительно субъективным мнением, отбираю «хорошие» работы от «плохих» и отправляю их Семену Райскому – так зовут главного редактора. Господин Райский отобранные мною материалы передает в руки своих коллег, после чего некоторые из них попадают в печать. Схема сложная, и, на первый взгляд, мое участие в этом круговороте поэзии и прозы не совсем оправдано, но это только на первый взгляд. Семен Райский, называя меня «фильтром первой степени», недалеко ушел от истины. На меня свалили работу, которой никто не хочет заниматься. Мое мнение не всегда совпадает с мнением коллег по цеху, но я избавляю их от чтения такого количества зарифмованных странностей и несуразных текстов, что в итоге они благодарны начальству за возможность оплачивать труд внештатного сотрудника. В списке редколлегии журнала нет моего имени, официально я не оформлен, но в этом есть свои плюсы. Гнев обиженных гениев не обрушивается на мою голову. Нет необходимости вступать в переписку с авторами, рукописи которых не прошли отбор, а опыт показывает, что чем бездарнее писатель, тем больше он недоумевает по поводу отказа, требуя детального объяснения: что не так? Ведь родственники и друзья называют его гением.

Подойдя к дому, испытываю странное чувство, как будто я что-то забыл, но вспомнить, что именно, не получается. Открываю дверь и сразу иду в рабочий кабинет – мое любимое место в доме. Не потому, что люблю свою работу, дело в обстановке: одна из стен состоит из стекла. Благодаря этой дизайнерской находке я могу круглый год любоваться природой, находясь при этом в рабочем кабинете, так как за стеклянной стеной расположился сосновый бор. Деревянный пол, стилизованный под старый паркет, картина Стивена Хенкса, на которой изображена девушка в белом платье, сидящая на берегу океана, и маленький спортивный уголок, занимающий не более шести квадратных метров. В кресле дремлет Дивуар – мой кот, делая вид, что не заметил возвращения хозяина. От меня ему нужна только пища, и он, паршивец, не скрывает этого. Это самый неласковый кот в мире. Гладить себя не дает, гостям не рад и вообще ведет себя по-хамски.

Сумерки уже спустились на наш маленький городок, когда я вышел из душа и откупорил бутылку пива. Короткие осенние вечера подкрадываются незаметно. Включив свет по периметру дома, я присел на ступеньки. Часы показывают 19:55, что-то я забыл… И вдруг меня осенило… Мила! Конечно же, Мила, ведь сегодня пятница, как я мог забыть? В ту же секунду свет фар осветил мою калитку. Черный «Mini cooper» припарковался у ворот, и из него вышла девушка, без которой я бы чувствовал себя одиноким в этом городе. Она уникальна: женщина-друг, женщина-брат, она не верит в любовь. Наши отношения можно охарактеризовать так: друзья, которые иногда позволяют себе выйти за рамки дружеского общения. Так продолжается уже больше трех лет.

– Привет, Матфей, опять без меня пиво пьешь?

– Привет, дорогая.

– Смотри, что я принесла, – сказала она, размахивая бутылкой вермута, – тоник