Я не знаю, как определить жанр тех текстов, которые предлагаю вашему вниманию. Это воспоминания. Мои воспоминания. Мои воспоминания о чужих воспоминаниях. Никто никогда специально не рассказывал мне того, чем переполнена моя память. Всё это случайно проскакивало в разговорах. Я часто думаю о том, что всё это исчезнет вместе со мной. Вот я и решилась начать записывать крупицы чужих воспоминаний, которые хранит моя память. Я не знаю, что это будет. Крупицы, обрывки, осколки чужой памяти, в беспорядке закинутые когда-то по случаю в ячейки моей памяти разными старшими людьми, с которыми я, так или иначе, пересекалась в жизни. Это, конечно, никакие не мемуары и не воспоминания, поскольку почти все они пришли ко мне извне. Часто они никак не связаны между собой. Часто я и не смогу связать их. Буду рассказывать, как помню и как смогу.

У меня нет полной уверенности, что записанное мною теперь полностью соответствует действительности, но именно так это было рассказано и именно в таком виде поселилось в моей памяти.

Часть I. Бетти

Бетти

Бетти… Бетти была одной из сестер моей бабушки. Как-то так сложилось (я даже знаю как, но это отдельная история), что всех своих двоюродных бабушек я называла просто по имени, а их детей дядями и тетями.

Бетти была самой неотъемлемой частью моей детской жизни. Особенно в младшей школе. Именно она встречала меня после школы, кормила обедом меня и всех тех, кого я приводила с собой, а уж про летние месяцы, проводимые исключительно у нее на даче и зимние каникулы, в которые она вывозила меня в Дом отдыха в Зеленогорск, и говорить нечего. У моих прямых родственников было принято работать, практически, до последних дней жизни, а Бетти вышла на пенсию как раз в год моего рождения. Именно она была рядом со мной, когда в 3 года на даче я заболела менингитом, и уговаривала меня не плакать, а дождаться вечера субботы, когда приедут родители.

Бетти была 5-й из 8 детей в семье моих прабабушки и прадедушки. Она родилась в середине лета 1902 года. В семье она была самой шаловливой девочкой и доставляла родителям больше всего беспокойства. Однажды она даже выбежала на улицу без шляпки. А в другой раз так старательно передразнивала молящуюся маму, что подожгла свои кудри от свечей. Училась она хуже сестер, ее пробовали даже ивриту учить в надежде, что может хоть здесь выйдет какой-то толк.

На все у нее были свои объяснения, которые я, пожалуй, никогда не забуду. Бетти поседела очень рано. По этому поводу она рассказывала следующую историю: «Бабушка всегда была в парике[1 - Тогда в еврейских семьях Витебска парики не были волосяными. Париком называлась накидка, закрывающая все волосы.]. Однажды я в щелочку подглядывала за ней, когда она сняла парик, и увидела очень красивые совершенно белые кудри. Я ей позавидовала, вот и поседела в 25 лет». Впоследствии у самой Бетти тоже были шикарные снежно белые локоны.

Несмотря на проблемы в обучении, Бетти окончила какой-то совершенно нежизнеспособный (окололитературный) факультет Петроградского Университета, посылавшего ее начальником обоза на продразверстку. К сожалению, это высшее образование ей никогда не пригодилось: она всю жизнь проработала экономистом.

Она довольно рано по тем временам вышла замуж. Ей было 22 года. Её муж был строительным инженером. Позднее довольно известным строительным инженером (его имя можно найти в строительной энциклопедии). Детей у них не было, хотя Бетти много лет боролась за возможность их иметь.

Бетти была, на мой взгляд, потрясающе мужественным человеком. Одна из ее сестер – Бая – вышла замуж за венгерского еврея, который был членом социалистического правительства Венгрии в 1919 году. После поражения социалистической революции в Венгрии советское правительство обменяло членов того правительства на австрийских пленных. Так он оказался в СССР. До того, как стать членом правительства Венгрии Юзеф был заводским рабочим. Оказавшись в СССР, он занялся своим привычным делом. Жили они в Москве. У них была дочка Майя. И тут грянул 1937 год. Конечно, его арестовали и отправили в лагерь. Бая попала в психиатрическую больницу. Майю забрал к