Искусство оскорблять

Александр Глебович Невзоров

Ангедония. Проект Данишевского

«Еретик!» – сказала церковь. «Хулиган!» – сказали чиновники. «Бесстыдник!» – сказали мещане. А Невзоров ответил очередной язвительной колонкой. Легенда ранних девяностых, он вернулся к почтеннейшей публике лучше прежнего: сменил кожанку на костюм, папиросу на трубку, молодую ярость – на горькую иронию зрелости. Неизменна лишь реакция на его тексты: «Он что, издевается, что ли?!» О нет, он абсолютно серьезен. Он врачует раны и бичует пороки, говорит о Боге и человеке, России и Америке, религии и истории. Перед вами – книга Александра Невзорова, который прячет свой трагический прищур за ехидной, бесстыдной и совершенно невыносимой улыбкой.

Александр Глебович Невзоров

Искусство оскорблять

Кратчайший конспект цикла лекций в «Эрарте»[1 - «Эрарта» – музей современного искусства в Санкт-Петербурге.]

Прошу отметить, что я ни к чему не призываю. Более того, мне бы не хотелось, чтобы мои взгляды кто-либо разделял. Массовое должно оставаться массовым, а штучное – штучным. Есть набор представлений, который ни в коем случае не должен становиться общепринятым.

В данный конспектик я надергал самые разные фрагменты своих лекций. Их генеральная тема – абсолютное свободомыслие и, как следствие, мастерство публицистики. А оно порой нуждается в весьма экзотических иллюстрациях. Естественно, в этом качестве я использую темы и образы, наиболее понятные моим слушателям.

Зачем нужно абсолютное свободомыслие? Разумеется, оно не цель, хотя иногда и позволяет наслаждаться необолваненностью. Оно – инструмент, без которого нет смысла заниматься ни публицистикой, ни наукой.

I

Политика была, есть и будет прекрасным материалом для отработки навыков глумления. Особенно в этом качестве хороша политическая реальность РФ. Она так сочна и маразматична, что трудно представить себе лучший тренажер. Конечно, хулиганская вольность обращения с ее фактурой приходит только в том случае, когда вы совершенно свободны вообще от любых политических взглядов.

Итак, рассмотрим события последнего месяца.

Национальная эрекция, которую так долго вызывал Кремль, наконец-то свершилась. Одновременно встал и вопрос ее дальнейшего применения.

Но!

Принимающий орган у Сирии оказался ничтожно мал, у Донбасса заминирован, а на Прибалтику чертово НАТО успело нацепить пояс целомудрия. Запасной вариант с Беларусью тоже провалился. Там оказалось все так крепко забито картошкой, что всунуть эрегированное русское величие было некуда. Что теперь делать с этой эрекцией, никому не понятно. Рано или поздно Кремлю снова придется стучать зубами о стакан, напоминая «братьям и сестрам» о волшебных возможностях ладошек.

Этот гадкий момент приближается. Публика соскучилась по державности, то есть по фронтам, застенкам и карточкам. Она хочет в кандалы и под плети. А Кремль таковыми в товарном количестве не располагает. Кроме шоу «ходячее кладбище», ему нечего предложить населению.

До последней минуты теплилась надежда на воскрешение пыточных традиций. Но, как выяснилось, максимум, на что может рассчитывать общество, – это истязание концертом из дурацких развалин. Росстат пока замалчивает цифру умученных виолончелями, но вряд ли она может впечатлить наследников ГУЛАГа.

Как мракобесные, так и либеральные аналитики – в страшном беспокойстве. Они обнюхивают пресс-выделения друг друга и с попугайской настойчивостью диагностируют у оппонентов «вирус фашизма», «революцию» и «русофобию». Они всегда на слезе, им всегда больно. Конечно, пейзаж украсили бы катафалки, но, к сожалению, от боли за отчизну никто из аналитиков пока не умер.

Они скулят, но соглашаются и дальше быть одним из монстриков на диком полотне России. Увы, никто не хочет дистанцироваться и увидеть чумное очарование ситуации. Они не умеют воспринимать страну как грандиозный анатомический театр, где на каждом столе разложены готовые к препарации смыслы и редкие сущности.

Аналитики сами переморочили себе головы своими причитаниями про «отечество», «народ», «мораль», etc. Эти обременения, конечно, милы, но именно они лишают возможности ясно мыслит