Экспозиция. 2016 год

1

В одном из гродненских домов зазвонил обычный городской телефон. Звонок прозвенел раз. При втором звонке почувствовалось нетерпение звонящего. На третьем звонке почувствовалась настойчивость. Когда прозвучал седьмой звонок, то сразу стало понятно, что звонить перестанут только в случае ответа.

В комнате горел ночник. Работал телевизор без звука. Возле журнального столика находилась инвалидная коляска. В ней спал мужчина лет пятидесяти. На столе стояла полупустая бутылка коньяка.

Василий Петрович спросонья поднял трубку. В ней возбуждённый мужской голос тараторил:

– Ну ты, Василий Петрович…

Далее речь стала непонятной. На другом конце провода источили весь запас эмоций и замолчали. Голос внятно спросил:

– Спишь что ли?

– Уже нет, – выдохнул Василий Петрович. – И когда состоится церемония?

– Через неделю!

– Не-а, – возразил Василий Петрович. – У меня нога болит. Я на инвалидной коляске.

– Василий Петрович, прекрати! Ты у нас художник мирового уровня. А теперь писатель вселенского масштаба.

Вася хмыкнул:

– Коля, ты на небо давно смотрел?

– А что?

– А то! Там звёзд и без меня хватает. Пойди забери у них «приз» и дело с концом.

– Василий Петрович, ты у нас ещё плясать будешь! Вот сам и получишь! – воскликнул Коля.

– Ага, – возразил Василий Петрович. – Сколько врачи байки бают, а я, понимаешь, в коляске по дому катаюсь.

Композиция. 1990 год

2

На крыше высотного здания позировали великие буквы – «КПСС». Со временем опорная арматура прогнила. В который раз буйный ветер срывал буквы и бросал вниз. Но «наглядную агитацию» красили и водружали на прежнее место.

Ночью завывал сильный ветер. Утром народ устремил пытливые взгляды в сторону здания. То ли ветер оказался слабоват, то ли не всё окончательно проржавело, но буквы стояли на месте. Переглядывается народ: что будет, когда обветшалые буквы рухнут вниз бесповоротно, и какие литеры займут их место?

А пока… пока ветерок слабоват!

Время от времени людям нравится что-нибудь менять в повседневной, серой жизни. Они затевают перестановку мебели в три часа ночи. Начинают ремонт квартиры зимой. Собираются умирать, когда надо жить. Собираются жить, когда всё позади…

Перестройка – великий почин и перелом!

Не имевшие понятия об инфляции советские люди думали, будто она порождение загнивающего Запада. И внезапно обнаружили злодейку у себя. В «застойные времена» КУКРЫНИКСЫ[1 - КУКРЫНИКСЫ – художники-карикатуристы СССР: КУприянов, КРЫлов, НИКолай Соколов.] изображали чёрную кошку с надписью – «инфляция». Эта коварная зверушка, обитавшая исключительно на загнивающем Западе, похищала сосиски у добропорядочных семей. Она выпрыгивала в распахнутое окно и пряталась в судорожно-тёмных дебрях небоскрёбов. Впрочем, русская инфляция не очень-то походила на кошку с сосиской в зубах. Она не только таскала сосиски и прочие продукты из меню граждан, но ещё умудрялась похитить их на пути к прилавку.

Наличие личного автомобиля в Советском Союзе преподносилось властью как роскошь. Никто не имел понятия, что автомобиль можно отправить на свалку после нескольких лет использования.

Ветерок перемен позволил организовать предприимчивым парням вначале маленький ручеёк подержанных автомобилей, направив его от заграничных свалок-клондайков к нам. Автомобильные ручейки, слившись в сплошной мутноватый поток, заполняли бездонные просторы Союза. Великая страна, открыв границу, оказалась не в состоянии справиться с образовавшейся неразберихой и беспределом…

В те далёкие, баснословные времена Василий Мулярчик находился в гуще вышеописанных событий. И когда начали постреливать не очень одиночными зарядами, а друзья перепрофилировались в рэкетиры, проявив в отношении собратьев по бизнесу вероломство, он понял, что подставлять голову пуле из-за куска металла – неразумно. К тому времени у него имелся неплохой капитал, который государство не умело и не могло пропустить через декларацию о доходах. Налоговая инспекция пребывала в зародышевом состоянии. А о налоговой полиции никто и понятия не имел!

Постепенно уходя из опасного бизнеса, Василий Мулярчик, художник по природе, твори