Ты помнишь, мой ангел…

Владимир Ващалкин

Владимир Ващалкин – замечательный поэт, обладающий удивительным даром тонкого лирика и философа. В его мелодичной и изумительно светлой поэзии читатель найдёт не только привычные картины земного бытия, но и самые, казалось бы, неуловимые движения человеческой души.

Ты помнишь, мой ангел…

Владимир Ващалкин

© Владимир Ващалкин, 2016

Редактор А. А. Громыхин

Корректор Е. И. Дедина

ISBN 978-5-4483-3046-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Владимир Ващалкин

Поэт Владимир Ващалкин – «последний из могикан» безупречности русского слога. Простота и задушевность его лирики – признак индивидуального мастерства. Он говорит кратко, ёмко, по существу. Иногда единственное четверостишие раскрывает динамику образа. Это безусловное дарование, сильная сторона его творчества. Кроме тяготения к малой форме, Ващалкину присуща предметная точность эпитетов. Внятность языка, в котором смысловые и эмоциональные оттенки едины в гармонии строфы. Тексты совпадают в смысловых и ритмических ударениях. Умение в точности расставить каждое слово в нужном месте строки – титанический труд.

Мир поэта Ващалкина музыкален! Его стихи написаны тональным языком в манере музыкальной певучести. Отсюда совершенные рифмы, понятный слог.

Завидная точность, изысканное чередование звуков в прямой зависимости от ритма. Идеальная фонетика.

Владимир Ващалкин – искусный творец пейзажа. Его стихи с избытком дозированы природой. В них слышатся: есенинская задушевность, рубцовское тихое марево и философия Тютчева.

Владимир Ващалкин не просто лирический поэт, он творец реальной жизни. Художник работающий с натурой. Потому его лирика тонка и певуча. В ней присутствует гармония живой природы, её дыхание. Детали скрупулёзно отшлифованы и доведены до совершенства. Поэзия подобного рода приобретает значение «проповеди самоуглубления». Она сопоставима с художественными образцами классического реализма.

Владимир Иксанов

литературовед

г. Рига, Латвия

«Может, поверить мне хочется очень…»

Может, поверить мне хочется очень

В то, что с тобою встречался я где-то

В лунных аллеях таинственной ночи,

Изнемогающей в запахах лета.

В неизъяснимом сиянии лунном

Всё было странно, загадочно, зыбко

Там, где я был изумительно юным,

Там, где была твоя нежной улыбка.

«Ты помнишь, мой ангел, светлейшие плёсы…»

Ты помнишь, мой ангел, светлейшие плёсы,

Сияние солнца в прозрачной волне?

Волна отражала русалочьи косы,

И взгляда смущение виделось мне.

Мы плыли неспешно по воле теченья,

И сами, казалось, избрали свой путь.

Когда потускнело протоки свеченье

И стала похожей водица на ртуть?!

Боюсь, мне уже не дождаться ответа,

И, видимо, больше уже никогда

В зелёном раю первозданного лета

Нас не околдует простая вода.

«В оркестре небесном есть горны и альт…»

В оркестре небесном есть горны и альт,

Литавры и трубы его громогласны.

А звуки рояля воздушны и ясны

В дождинках, летящих на гулкий асфальт.

Во всём поднебесье звучит попурри

Таких непохожих по стилю мелодий,

И, дань отдавая затейливой моде,

О жанрах с любимой держу я пари.

Подвластны оркестру и вальсы, и джаз,

Хотя не звучало бы чудно всё это

В разгуле дождя и слепящего света

Без милых, восторженных, ласковых глаз.

«Ещё не всё я ей сказал…»

Ещё не всё я ей сказал,

Не вымолил прощенья взглядом,

А удаляется вокзал,

Заворожённый снегопадом.

Всё обречённей стук колёс

С неумолимым их движеньем,

С мольбой, летящей под откос,

И скорбным в стёклах отраженьем.

«Вернуться бы к ней хоть на миг!..»

Вернуться бы к ней хоть на миг!..

Напрасно в роковом испуге,

Подняв от стужи воротник,

Я думал – ухожу от вьюги.

«Не спрашивай, прошу я, ни о чём…»

Не спрашивай, прошу я, ни о чём,

Когда колышется дождя завеса,

И громовержец щёлкает бичом

Над нашим пышным лиственным навесом.

Заворожил поток летящих струй,