МЫ. Первое лицо множественное число

1

Я сижу в приемной директора. Напротив меня – секретарь Илона Дмитриевна в серой неприметной блузке с длинными рукавами что-то как будто сосредоточено пишет в блокноте. На самом деле она внимательно слушает. Она отчетливо слышит то же, что и я. Почему эти двери и стены как будто специально делают такими тонкими, чтобы ничего нельзя было скрыть? Хотя, может, никто и не пытается ничего скрывать? Действительно, с чего я это взял! Все ведь всё знают.

В кабинете директора Мария Николаевна, наш учитель физики, жалуется на меня. Ее уже достало мое поведение. Она сыта по горло моими прогулами. У нее опускаются руки. Это ее слова – не мои.

– Я уже просто не знаю, как с ним бороться! – говорит Мария Николаевна, обращаясь к нашему директору Ольге Геннадьевне. – Веригин совершенно не выносим! Он две недели не появлялся на моих уроках, а потом пришел и сорвал контрольную.

Это она обо мне. Правда, «сорвал» громко сказано. Все равно контрольная состоялась. Просто я действительно какое-то время не посещал физику, вот Мария Николаевна и завелась. А когда появился, она принялась меня расспрашивать, почему я не был на ее уроках. Я ответил, что у меня нет никакой особой причины, что не был просто так, и что это, вообще, не ее дело. Тогда она выгнала меня из класса и сказала ждать у кабинета. Сказала, что как только раздаст задания, поведет меня к директору. И тут у меня так некстати зазвонил телефон. И я не мог не ответить. Это, понятное дело, еще больше вывело Марию Николаевну из себя.

Естественно, никого ждать ни у какого кабинета я не стал. Я свалил сразу же, как за мной захлопнулась дверь. Но к директору мы с Марией Николаевной все-таки попали. И вот сейчас я сижу тут в приемной и слышу сквозь закрытую дверь, как они там оживленно меня обсуждают.

– Он постоянно грубит! – продолжает физичка. – Ему, вообще, похоже, наплевать и на учебу, и на уважение, и на всех нас. Нет, вы не представляете! Он может посреди урока просто встать и выйти, потому что у него зазвонил мобильник. А после этого и вовсе может уйти! И у него даже оправданий никогда нет! Он даже не удосуживается придумывать отговорки! Я для него просто как пустое место! Знаете, я не могу больше этого терпеть! Чтобы какой-то сопляк так со мной разговаривал! Да я собственным детям такого не позволяю, а этот выскочка… – Мария Николаевна, кажется, задыхается от негодования.

– Я понимаю вас, – пытается успокоить ее директор. – Не вы одна жалуетесь на Веригина. Не только ваши уроки он прогуливает. Господи, я вообще не представляю, как он закончит школу! Мы, наверное, все с облегчением вздохнем. Что вы думаете, Мария Николаевна, он только к вам так относится? У него и по алгебре проблемы, и по русскому, и по истории… Да он никого ни во что не ставит.

Секретарь Илона Дмитриевна отрывается от своего блокнота и укоризненно смотрит на меня сквозь очки в дешевой оправе. Я расплываюсь в улыбке и продолжаю слушать. Голоса сквозь дверь такие приглушенные, как будто немного размытые. Илона Дмитриевна осуждающе качает головой. А я думаю: она осуждает меня за то, что я довел до слез Марию Николаевну, или за то, что я сейчас подслушиваю? Но ведь она тоже всеми ушами в кабинете директора. Да для этого и напрягаться не надо. Может, они специально так громко говорят? Может, они специально посадили меня тут, чтобы я все слышал? Знают же наверняка, что эти двери только для вида.

– А его постоянные драки, синяки, – продолжает Мария Николаевна. – Где он только находит себе эти приключения? И в классе ни с кем не дружит, на всех огрызается! Никуда не ходит вместе со всеми, общественные мероприятия игнорирует! Ну что с ним делать? Я настаиваю на том, чтобы вызвать его родителей!

Ну вот, началось: «Родителей в школу». Как же достало! Одно и то же! Каждый раз. И ведь знают же, что из этого ничего не выйдет.

Достаю из кармана джинсов мобильник и пишу СМС Юле: «Встретимся сегодня часа в три?» Немного сползаю на стуле – спина затекла – и Илона Дмитриевна реагирует незамедлительно:

– А ну-ка сядь нормально! – шипит она, чтобы не перебить директора и физичку в кабине