Что мешало страсти

Паоло Веронезе, «Марс и Венера, связанные любовью», 1570 г.

Я не хочу, но постараюсь

Виктория Х. – «Я не хочу в тебя влюбляться».

…При свете «маленького света».

Я не хочу. Я постараюсь…

При свете маленького света

Иду на цыпочках на кухню.

Хоть неразумно просто это,

В заначке есть, тихонько ухну.

Вот вдохновенье для сюжетов —

Лишь к холодильнику причалил,

Идёт жена из туалета.

Мы с ней глазами повстречались.

И челюсть нижняя отвисла,

И стала странною походка,

Уже в душе такие мысли —

Жена ударит сковородкой.

И под ногами стало склизко,

К стене прижался я, икая.

Тогда смекнул, что слишком близко

К себе её я подпускаю.

Себе казался умным очень

И ненавидел себя где-то.

Стал думать, как оставить ночью

Её вопросы без ответов.

Себе заламываю руки.

А, может быть, сейчас открыто

Сказать мне ей, что в жуткой скуке

Ходил весь день без аппетита?

Нет! Этим без толку спасаться.

Пустые будут разговоры.

А, может, мне начать влюбляться?

Ведь и рассвет ещё не скоро.

Хотя, наверно, только это

Ждёт от меня супруга Рая.

Гореть в той страсти безответной

Я не хочу, но постараюсь.

Скрывать свои пристрастия не будем

Алла К. – «о мухах и птичках».

…Их интерес лишь в сфере задниц и грудей.

К другим материям слепы они и глухи…

Зашёл в стрип клуб… А там крутая тётка

С заметным плоскостопием в ногах

Отстукивала громкую чечётку,

Как будто это кони на бегах.

На тот танцпол смотрю я будто зомби,

Обшаривая взглядом ноги те.

Конечно, было б лучше, если б обе

Вертелись вместе с телом на шесте.

Скрывать свои пристрастия не будем.

Есть шест, так что ж пустует сей объект?

Должны сверкать не ноги там, а груди,

На что мужской рассчитан интеллект.

Танцпол всё те же стуки изрыгает,

Стошнит меня, похоже, наяву.

Нужна мне категория другая,

И мысленно её сейчас зову.

Растёт во мне желание и вера —

Чечётке подведёт она черту.

Но тётка как безрукая Венера

Не тянется к заветному шесту.

Колготки приспустились?! Вот непруха!

Ведь тётка, подтянув колготки те,

Всё кружит как назойливая муха,

Притягивая взгляд мой к наготе.

Свои сложила тётка в бантик губки

И смотрит, будто все вокруг враги.

Что мнётся-то как фарш из мясорубки?

На шест пора наматывать круги!

И нет уже терпенья моей плоти,

И пот уже по телу льёт рекой.

Пришиб я эту муху бы в полёте,

Нащупай мухобойку под рукой.

И пусть эстеты чтут её без меры,

Но к танцам я таким и глух, и слеп.

Ведь это же, как пенье под фанеру,

Как есть позавчерашний чёрствый хлеб.

Чечётка не к лицу ей, шест ей нужен.

Тогда бы на неё раскрыли рты.

Но ей объект пока не обнаружен

И пляшет у критической черты.

Устал уже давно от этой пляски.

Испарину протёр рукой на лбу.

Лицо моё подобно страшной маске

И герпес наползает на губу.

Ну, где стриптиз, обещанный народу?

Есть танец, но какой-то он не тот.

Наверное, танцпол обмазан мёдом,

А шест всё не отмыт от нечистот.

Прижав её собой к стене

Елена Б. – «Когда не пишутся стихи…».

…Насильно выжатая фраза,

Как имитация оргазма…

Когда ложусь в постель я с милкой,

То начинаю с двух шагов.

Шаг первый – лью в себя горилку.

Второй – разминка для мозгов.

И я от вас того не скрою,

Как всю горилку вылью в рот,

Мне больше нравится второе,

Ну, как воды круговорот.

Не просто так мне нужно квасить

И разминать себя стихом.

Ведь мне писать стихи про Асю

В порыве нежности лихом.

Вы в это можете не верить,

Что всё, мол, это чешуя,

Ногами счастья не измерить,

Хоть ног не видел лучше я.

Я ошибаюсь в рифмах редко.

Раз есть разминка для ума,

Я с Асей как за вагонеткой,

Хоть без колёс она сама.

А лишь дойду до половины,

Как Ася выдаст свой сюрприз —

То вдруг ударит как лавина,

То вдруг соскальзывает вниз.

И от того её движенья

К стихосложенью стану рьян.

От новых строчек в те мгновенья

До изумленья буду пьян.

Но всё ж на чистом одеяле,

Хоть будет плод ума готов,

Мне не постигнуть в идеале,

Пока мой голенький остов