За все спрошу жестоко

Владимир Григорьевич Колычев

Семен Купчинов по прозвищу Сэм молод, но крут. В конце разгульных 80-х годов он сколотил группировку, подмял под себя коммерсантов, занялся бутлегерством, преуспел в разборках с конкурирующими «бригадами». Сэм быстро понял, на чем можно реально подняться, но также усвоил и то, что дело нужно защищать до последнего, не считаясь с затратами и не выбирая средства. Однажды на разборках Семен даже применил пулемет. За этот «подвиг» парню пришлось мотать три года на зоне. Вышел он заматеревшим, лютым, не знающим страха – и кое-кому, кто неправильно вел себя во время его отсутствия, теперь придется держать ответ...

Владимир Колычев

За все спрошу жестоко

Глава 1

Небо темное, тяжелое, рыхлое, и не понять, то ли это тучи, то ли виной всему огромные трубы, из которых клубами валит черный дым. Убогий район: с одной стороны чадит теплоэлектроцентраль, с другой – гремит железная дорога, промышленные зоны вокруг, свалки... В общем, серость несусветная.

– И это называется трехкомнатная квартира? – размахивая руками, взвыла мать.

– Зато отдельная, – уныло вздохнул отец.

– Где она отдельная, если кухня общая? А сортир где? Где сортир, спрашиваю?.. Променял шило на мыло! Глаза б мои тебя не видели!

Туалет на улице. Семен заметил его, когда они шли к дому. От этого шаткого дощатого сооружения воняло так, что на него нельзя было не обратить внимания.

– Ну, чего молчишь? – надвинулась на отца мать.

Женщина она крупная, грудастая, и рука у нее тяжелая. А отец маленький, щупленький, ему с ней при всем своем желании не совладать.

– А ты чего? – буркнул он, отступая назад. – Ну, не очень здесь, зато Москва рядом...

– А зачем она мне, твоя Москва? Мне и в Горьком хорошо было!

Отцу предложили работу на подмосковной ТЭЦ, пообещали трехкомнатную квартиру со всеми удобствами в каких-то нескольких километрах от столицы. Место, говорили, ну просто отличное. Вот он и решил, что ему неслыханно повезло. Сборы были недолгими, и вот семейный десант уже высадился на новом месте. Только квартира представляла собой две смежные комнаты в старом убогом общежитии. Одно помещение разделено пополам фанерной перегородкой, другое подавалось целиком: два плюс один равно трехкомнатный вариант. Из окон дует, стены грязные, полы скрипучие, и еще здесь воняло крысами.

Впрочем, в Горьком с жильем у родителей было не лучше. Такое же общежитие, причем комната всего одна. Единственное отличие: там они жили почти в центре города, да и чистенько было в общежитии, ну и туалет находился на этаже.

– Дать бы тебе больно!..

Мать в сердцах сунула отцу под нос кулак, но бить не стала. Да и не будет она этого делать. Хоть и крутой у нее характер, но меру она знает.

Семен махнул на нее рукой и вышел в полутемный коридор, где остро пахло кислой капустой и варящимся бельем. Пусть родители сами выясняют отношения, без него, а он во дворе проветрится. Да и сестренка младшая там без присмотра.

Сонька сидела возле грузовика с мебелью, взгляд грустный, бровки возмущенно приподняты, ручки крепко прижимают к груди большую куклу с обожженными волосами. Увидев брата, она вздохнула, но даже не улыбнулась. Скучно ей здесь, тоскливо, но так и Семену совсем невесело.

Сунув руки в карманы брюк, он пнул камень под колесо грузовика и осмотрелся. Здание четырехэтажное, из темно-красного кирпича, трещина от фундамента по всей стене до самой крыши – видно, что ее пытались укрепить железными скобами, но, похоже, безуспешно. Двор длинный, узкий, неухоженный и неуютный, хотя бы какой-нибудь палисадник разбили, а то здесь одно только украшение – мужик пьяный на скамейке у соседнего подъезда валяется.

Семен печально вздохнул, в точности как его сестра. И на него самого тоска навалилась. И зачем они только сюда приехали?

Ничего, надо как-нибудь год вытерпеть, а там он школу окончит и в институт поступит. Или в техникум на крайний случай. Не так уж и важно куда, лишь бы комнату в общежитии дали, чтобы свалить из этой дыры.

Из грузовика вышел водитель, потянулся, зевнул во весь