Любовь – это боль

Светлана Черемухина

Картина #1

Она – из другого времени: робкая, целомудренная, благовоспитанная, краснеющая при двусмысленных намеках и одном лишь упоминании поцелуя. Таких, как он, называют мечтой всех женщин, идеальным мужчиной: эстет, полиглот, роскошен и сногсшибателен. Они живут в несоприкасающихся мирах, непохожие, несоответствующие друг другу ни по стилю жизни, ни по отношению к ней. Но судьбоносная встреча заставляет их измениться и изменить все вокруг. Что это? Уроки жизни Вселенной? Бога? А может, лишь кисть художника, запечатлевшего истину? Она доверчива и бесхитростна, помыслы ее чисты. У него тайны и секреты, ведущие в ад. Полные противоположности, притяжение которых уже ничто не в силах изменить.

Светлана Черемухина

ЛЮБОВЬ – ЭТО БОЛЬ

ЧАСТЬ 1

Можно прожить всю жизнь как во сне, а можно однажды проснуться посреди ночи, и… оказаться под прицелом пистолета. И как быть дальше? Девушка, с которой никогда ничего не происходило, которая жила в мире книг и размышлений, попадает в водоворот событий, пережить которые она не хотела бы никогда.

Я сделан из такого вещества:

Из двух неразрешимых столкновений,

Из ярких красок, полных торжества,

Из черных подозрительных сомнений.

Я сделан из находок и потерь,

Из правильных идей и заблуждений.

Душа моя – распахнутая дверь,

И нет в ней ни преград, ни ограждений.

Я сделан из далёких городов,

В которых, может, никогда не буду.

Я эти города люблю за то,

Что люди в них живут и верят в чудо.

Я сделан из недаренных цветов.

Я из упрёков, споров, возражений.

Я состою из самых длинных слов,

А также из коротких предложений.

Я сделан из бунтарского огня,

Из силы и могущества горений.

Я из удач сегодняшнего дня,

Но большей частью всё же из падений.

    гр. Альфа, «Я сделан из такого вещества»

ГЛАВА 1

Желтые листья… Так банально, так обычно, так красиво… Упасть бы в этот ворох, вдыхать прелый аромат, смотреть на проносящиеся облака и… ни о чем не думать. Совершенно ни о чем…. Двадцать семь лет, и одна. Совершенно. Да и как иначе, разве может быть иначе.

А мимо проходили люди. Аллеи парка были довольно малолюдны, но немногочисленные прохожие каким-то образом умудрялись создавать так много шума с тявканьем собак, детскими звонкими вскриками, кокетливым смехом веселых девиц в окружении молодых людей, что ей вдруг стало неуютно. Это ее парк, ее любимая аллея, вон и персональная скамейка виднеется впереди, но, увы, она уже занята. Парочке, занявшей ее, нет дела до увядающей природы, и им совсем не до облаков. Они влюблены, и все их чувства подчинены только одному желанию – быть вместе, раствориться друг в друге, стать счастливыми. Эй, остановись, уйми свою фантазию. Может быть, все закончится банальной интрижкой и только…

Она поддала жестяную банку носком ботинка, и какой-то белый лохматый пес помчался за ней со всем своим щенячьим восторгом. Двадцать семь лет. Боже, как пережить этот вечер? Отец будет тактичен, немногословен, но как же будет полон сочувствия его взгляд. А мать, болтая без умолку, снова сделает замечание, что пора бы уже обзавестись семьей, что она в ее годы… Да мать и в свои-то годы все никак не может успокоиться. Сколько отчимов перебывало у них в квартире, и в скольких домах Свету учили, как неразумного попугая, называть чужих мужчин папами.

Вот Низами она охотно приняла как родного. Удивительно, как матери посчастливилось встретить такого человека. Вернее, как раз встретила она его легко, подцепив в «ужасно дорогом и роскошном» ресторане, но вот женить на себе – это надо было умудриться. Да, если бы Света унаследовала ее обаяние, шарм и красоту, она бы в «ее-то годы» однозначно не была одинока, но… вместе с этим ей, возможно, пришлось бы нечаянно унаследовать и ту поверхностность отношения к жизни, «невыносимую легкость бытия», которая делала ее мать в глазах многих знакомых легкомысленной кокеткой. Однако упорная вера мамочки в то, что мужчина обязан обеспечивать свою женщину, одаривая мехами и драгоценностями, позволяла