402 метра

Константин Костин

Уличные гонки – мир многоконных моторов, безумных скоростей, потрясающе красивых автомобилей и почти столь же красивых женщин. В этот мир невозможно заглядывать изредка, попавший сюда остается навеки жить в этом мире, плененный скоростью и… скорость – это разве мало? Скорость – это все. Саша Александров живет в этом мире, отдавая своему мотору всего себя без остатка, но и получая от него столько же. Гонщик живет неторопливой размеренной жизнью, не поднимая ноги с педали акселератора и кладя стрелу за отметку «200». Но, если неприятностям суждено случится, они не заставят себя ждать. Злоумышленники похищают девушку Александрова, требуя за нее немыслимый выкуп – его автомобиль. Как бы то ни было, но машина – это всего лишь железка, не сравнимая с жизнью любимого человека. Саша рад бы обменяться, но и машину похищают. Положение безвыходное. Но рейсер, настоящий рейсер, тот, что не носит памперсы, найдет выход из любой ситуации, и гонщик обращается за помощью к своему давнему знакомому – капитану милиции Собакину Дмитрию. Однако Саша и не предполагает, что в планах опера нет места спасению утопающих, он просто использует расера для достижения своих целей.

Константин Костин

402 метра

Все описанные события – вымышленные. Любое совпадение персонажей с реально существующими людьми – чистая и непредвиденная случайность.

Часть I

Глава первая

Металлургический район города-героя Челябинска вообще отличается живописностью. Особенно его конец: хитросплетения трубопроводов, свечки домен, парящие градирни, ядовито-рыжая пыль, дымящие трубы. Сплошной техноген. Романтика. Стрела дороги, протяженностью около километра, регулярно разбиваемая грузовиками, и с такой же завидной регулярностью восстанавливаемая до девственного состояния. Зачем ремонтировать дорогу, если ее используют лишь десятитонные КамАЗы, которые не боятся не только грязи? Нам кажется, что для нас. Вообще, радость сталеваров была бы не полной, если бы не было нас.

Кто такие «нас»? Ну, вопрос! Не «почта радости Россия» – это точно. Если верить газетам, мы – «безбашенные сорвиголовы», «беспредельщики ночных перекрестков», и так далее. Мы же предпочитаем несколько другое определение, возникшее в США в середине ХХ века – «стритрасеры».

Да, расинг. Расинг – спорт не для слабонервных. Расинг – это даже не спорт. Расинг – это религия, поклонение мотору и всему, что к нему прилагается. А прилагаться к нему может все, что угодно, и совсем не обязательно Impreza WRX. Достаточно какого-нибудь шедевра конструкторов с ВАЗа типа 2108, были бы руки заточены. Или голова. На худой конец – толстый бумажник, кому что Бог дал. В идеале, конечно, и то, и другое, и третье. Только такое встречается крайне редко.

«Безбашенные сорвиголовы»? Ну-ну. Пять сотен автомобилей, освещающих фарами заводской забор и асфальт, полторы тысячи человек – и все безбашеные? А у кого с головой порядок? У тех, кто субботнюю ночь проводит пьянствуя в подъезде? Или говоря наркотикам «иногда»? Спорный вопрос.

Расинг – это 402 метра асфальта, визг резины, свист тормозов. Останется только один, тот, кто заберет призовой фонд. Тонны две рублей, не больше. Говорят, американцы, живущие, по слухам, в Америке – самой богатой стране мира, готовы горло перегрызть друг другу за двадцатку. Именно столько составляет их призовой фонд. Расинг в Штатах – способ заработать на жизнь, у нас – на пиво. Нет, за рулем, разумеется, никто не пьет. До или после – всегда пожалуйста, но не за рулем.

Расинг – это грохот музыки на предельных децибелах, красивые машины и почти такие же красивые девчонки. Любой, кто встает на стартовую черту преследует одну цель: выплеснуть излишки адреналина. А выиграть – дело десятое.

Ночь, улица, фонарь, дорога. У стартовой черты, рядом с желтым Пыжом с желтой же мигалкой скромно приютился темно-зеленый Крузак. Колхозник, размерами способный поспорить с эсминцем, завершался полуприцепом с зачехленным авто. Позади прицепа, у выступающего из-под брезента антикрыла, стоял я.

– Ну-ка, ну-ка, – подошел круглолицы