Судьба поэта

Я вернусь в село родное

Всем забытый и чужой…

1

В лебеде, под ветёлкой горбатой,

Я, раскинув отцовский кожух,

Всё мечтал, что я буду богатым:

Дом построю и сад посажу.

Сам себе нагадал, напророчил.

Ветер в уши судьбу насвистел.

Время вышло, – я школу окончил,

Хлопнул дверью и вдаль посмотрел,

Где шальная пылила дорога

И глаза порошила до слёз.

Потому не увидел я Бога, —

Только две колеи от колёс.

А звезда проносилась по небу,

Рассыпая нездешний огонь.

Но бегущему дню на потребу

Я ударил ладонью в ладонь.

Бить в ладони – ведь тоже работа,

Хоть и звон отдаётся в виске…

Вырос сад – засосало болото.

Дом построил, а он на песке.

2

В красных губах заката

Вечер зажёг звезду…

Там, где я жил когда-то,

Ветер дудит в дуду.

Вот он летит со склона.

Он мне, как брату рад,

Что я вернулся в лоно,

Что я пришёл назад.

Жестью покрылся ржавой

Лист на пустой меже…

Там, где лежал я в травах,

Осень лежит уже.

Пусто на белом свете.

Пусто в моей душе.

Сказками о лете

Не обмануть уже.

3

Тянет гнилью с глухого болота,

Где до звёзд я дорогу искал…

Осыпает время

Глаз моих позолоту,

Но зато прибавляет

Серебра на висках.

Одуванчики дней улетают.

Летят… Улетают…

Их ветер уносит.

Легче пуха, быстрее стрелы —

Это время моё.

Обнажается суть.

Оглянуться не даст

Ледяная порожняя осень

Сдует звёзды с небес,

Станет снегом дороги стелить.

На дорогу смотри.

И под ноги смотри.

А на небо глазами не пялься,

Если время осталось,

И не болен ещё головой.

Соскользнувшие звёзды

Обожгут твои зябкие пальцы.

А ладонь разожмёшь —

Это капли воды снеговой.

Ветер

…и ветер нам дует в лицо

    из песни

Ни следа у родимой калитки,

Только лютая суть декабря.

На крутых поворотах до нитки

Ветер века меня обобрал.

Обобрал, обманул, обездолил

Ещё раньше дорогу отцов,

Обольщая высокой звездою,

Дул и дул в молодое лицо.

Подчиняясь горластому кличу,

Шли рядами – и к небу глаза!

Ветер дул, человек обезличил,

Глянул в душу – себя не узнал!

Домой…

Вот птичий крик под горло срежет вечер,

Затихнут избы в синей полумгле…

Здесь каждый камень есть моё отечество

На дедами распаханной земле…

Потянет вновь, как воробья под крышу,

В далёкий мир забытых букварей.

На станции угрюмая кассирша

Мне даст билет до родины моей.

И замелькают снежные просторы

Где хорошо и вольно январю…

Где наш петух, позвякивая шпорой,

Мне пропоёт весёлую зарю.

На склоне лет судьбу свою не хая,

Шепча слова забытые молитв,

Опять без сна,

Ворочаясь, вздыхают

В пустой избе родители мои.

И зайчик детства резанёт осколком.

Кто этот дед, стоящий у крыльца?

И почему так сладостно и горько

Под тёплыми ладонями отца.

Грачи прилетели

На стройплощадке утром рано,

Где надрывались тягачи,

Под самой маковкою крана

Гнездо построили грачи.

Имели к людям ли доверье,

То ль осторожность подвела?

Ведь наша стройка – не деревня,

А кран подъёмный – не ветла.

Она, грачиха, виновато

В гнездо уселась, присмирев,

Грач, как монтажник в куртке ватной,

Ходил вразвалку по стреле.

Гремел крылом, как будто спички

В карманах ощупью искал,

Семьи кормилец и добытчик

То прилетал. То улетал.

И я стоял – семьи опора,

Работ монтажных ветеран…

Коль стройка есть, то есть контора,

Ну, а контора пишет план.

Мы план, конечно, перекрыли.

У нас в бригаде каждый спец.

И мы досрочно приступили

К демонтажу подъёмных средств.

К земле средь грохота и гари,

Не зная страха, напролом

Грачиха ринулась, ударив

Меня растрепанным крылом.

И я закрыл лицо руками,

Я царь природы и творец…

Разбился вдребезги о камни

Ротастый розовый птенец.

Гость из города

Вошёл в избу и – горя мало,

Доволен жизнью и судьбой.

А мать растеряно припала

К белёной стенке головой.

Хоронит прядей злую выбель,

Меня перстами осеняя…

И мать-то вроде не в обиде,

Да вот стесняется меня.

Стою в избе. А в горле суше…

Ладони стали тяжелей…

Слома