Всякие разные счастливые люди

Ольга Бойко

Новеллы о жизни разных героев, милых и нелепых, в которых запросто можно узнать или соседку, или коллегу, или же себя самого. Истории об обыкновенной человеческой жизни, порой трогательные, порой весёлые, всегда искренние, сдобренные колоритом средиземноморья и любовью автора к морю, солнцу и к людям.

Ольга Бойко

ВСЯКИЕ РАЗНЫЕ СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮДИ

Они любили сангрию и друг друга

У них не было детей. А парочка о пелёнках только и мечтала – и он, и она. Тем не менее, у абсолютно здоровых Зоэ и Шавьера ничего не выходило, доктора только и могли, что разводить руками.

Но молодые верили, тем более, надежда сама к ним прибилась: несколько дней сидела у двери черного входа, пока не впустили. «Это Сперанца! – так представила мужу лопоухую собаку неизвестной породы тем вечером Зоэ. – Она принесёт нам удачу!»

А еще они любили друг друга точно так же, как и в первый год их пряного знакомства. И удивлялись, будто чуду: разве такое возможно? Но на двенадцатом году совместной жизни бросили задавать вопросы – толку-то, любовь – она или есть, или её нет.

Досадную неспособность воспроизвести новую жизнь Зоэ и Шавьер лечили при помощи секса, ведь это выходило у них абсолютно естественно. Сонное пробуждение, ажурная провокация, любовь на солёном пляже и шалости в общественных местах – любили много и с удовольствием, но дети всё равно не получались.

Шавьер говорил, что у его жены самое красивое и сексуальное тело, хотя откуда ему было знать? Любил он её лет с шестнадцати и других голых женщин видел только в эротических фильмах, которые иногда смотрел в сети. Но уверен был, что повезло ему немыслимо и что таких красивых «аманте» не существует больше во всей Португалии и даже во всей Вселенной.

И правда, Шавьер и Зоэ нравились друг другу. До дрожи в коленках, очень сильно. Во всяком случае, пожилая соседка, с которой приходилось делить каменный дом в Алгарве, стучала по ржавым трубам и грозила полицией всякий раз, когда молодые занимались безобразием. Любовь – и это она называла безобразием?

Но парочка не обижалась. Наоборот, Зоэ, возвращаясь с рынка или из супермаркета, всегда заносила на первый этаж пакет черешен или букет из артишоков – бабулька любила фрукты. А Шавьер вообще говорил, мол, как жаль, наверняка и сеньора когда-то была цветастой, молодой и шумной, а потом её муж умер, и некому больше гладить морщины на ладонях и целовать пятнистые щеки.

Они и правда жить не могли друг без друга: иногда даже за обедом Шавьер просил жену раздеться. Зоэ поднимала футболку и сверкала кофейного цвета сосками, на радость мужу и на радость мальчишкам, которые прятались в растрёпанных кустах жимолости у дома.

Если бы Зоэ не ходила на работу, она точно все дни напролёт проводила бы в спальне. Во-первых, потому что любила мужа, а во-вторых, потому что очень надеялась забеременеть. Ей нравилось танцевать, устраивая стриптиз. Она медленно, как героиня из американского фильма, раздевалась и начинала двигаться перед зеркалом, в отражении которого угадывался силуэт сидящего на кровати мужа. В такт музыке гладила себя по смуглому животу, поворачивалась и так и этак, наклоняясь и поднимая ноги.

Танцевальная композиция завершалась всегда одинаково: голая Зоэ приближалась к мужу, который сидел, затаив дыхание, и по выросшей до неприличных размеров ширинке на брюках становилось понятно, как сильно нравилось ему происходящее. Хотя какое может быть неприличие, когда мужчина и женщина так любят друг друга.

Но работу бросить Зоэ не могла – во времена кризиса это было бы совсем некстати. Она работала в одном из пятизвездочных отелей Вале-до-Лобо: убирала номера богатых туристов, которых в рыжий посёлок приводила страсть к гольфу и естественная симпатия к доступности португальских красоток. Шавьер трудился разнорабочим и писал романы. И в самой глубине души надеялся на издание хотя бы одной рукописи, которых к тридцати его годам накопилось почти несколько. Но издательства молчали, ничем не подтверждая гениальность Шавьера Сильвы, но в которой, тем не менее, совершенно не сомневалась его жена.

А как по-другому, ведь