«Казалось ясным, внятным…»

Казалось ясным, внятным,

Совсем уже понятным.

Теперь оно ушло

И время то прошло.

Там, где прошёлся ластик,

Остался детский хлястик.

Осталось и пальто,

Но и пальто не то.

В нём ходит через мостик

Над зимнею водой

Немолодой агностик,

Уже не молодой.

«На поле танки грохотали…»

На поле танки грохотали,

Солдаты шли в последний бой,

А на Луне лежал в печали

Какой-то alien больной.

Его сородичи погибли,

Его обидеть мог любой,

А клоны лейтенанта Рипли

Весь мир заполнили собой.

Я вижу тварь полуживую —

Пасть раскрывая неземную,

Она сейчас совсем умрёт

И вместо снега дождь пойдёт.

Отрывок

Я знаю, нам, тебе и мне,

Не встретиться в аду.

Сам по себе, хоть и в толпе,

На Страшный суд пойду.

И ты на тот же Суд пойдёшь

И то же обретёшь,

Но среди адского огня

Не различишь меня.

[3 декабря]

Зимний день убывает со всех сторон,

Время идёт к концу.

Молодой сплёвывает,

Спрыгивает на перрон,

Добру молодцу всё к лицу.

Нелегко среди тех и этих воров

Молодому быть.

Вон плакат остался от выборов,

Можно дальше жить.

Не спешить, в Москве посчитать ворон.

Надо дольше жить.

Много разных дел до конца времён.

Многих надо убить.

    2007

Man

Игорю Манцову

За окном соседи голосят.

Я проснулся, мне за пятьдесят.

За окном великая страна.

Очень эта родина странна.

Человеку к старости нужна

Собственная тесная страна,

Чтоб на расстоянии руки

Положить тяжёлые очки.

Я родился здесь, в другой стране,

На луне, увиденной во сне.

Хочется ласкать, а не кончать.

И железо больше не качать.

«Этой осенью, этой зимою…»

Этой осенью, этой зимою

Всё равно, что будет со мною.

Всё возможно, всё невозможно,

Утомительно и тревожно.

Всё равно, ничего не надо.

Кто-нибудь помилуй нас грешных

Декабрь

Подключение по локальной сети два.

Сетевой кабель не подключён.

Он подключён, но дышит едва-едва,

Как ты за моим плечом.

И никто не при чём.

Ты сказала: приснилось вот поутру —

Кошка ест какую-то ерунду.

Отвечаю: встаёшь поутру —

Она действительно ест ерунду.

Засыпая, переворачиваюсь на правый бок.

Просыпаюсь с привкусом крови во рту.

Осторожно думаю, есть ли Бог.

Кошка восторженно прыгает в темноту.

«А потом…»

А потом

Из чёрного рояля

Вылезли скелеты

И убили

Отца и мать.

Утром

Дети пошли в милицию

И не вернулись.

Кошка

Осталась одна.

На чёрном рояле.

Прижатые ушки.

Маленькие мозги.

Март

в сумерках выйду одёрну пиджак

рыжий по снегу крадётся кошак

кто там в потёмках меня стережёт

мёртвая кошка меня бережёт

в мире подземном там а не тут

как мою мёртвую кошку зовут

но не вмещает сознанье моё

новое страшное имя её

«полвека прожил среди людей…»

полвека прожил среди людей

своих и в стране своей

а это другое время

не моё и не для меня

это другое племя

и не моя родня

как болит моя голова

от халявного коньяка

день и ночь шумит не моя москва

Хищник смотрит на Чужого     Чужой на Хищника

[тесть умирает]

безрадостное жевание

мучительное испражнение

неинтересный бред

самого себя изживание

то ещё упражнение

конца ему нет

слабой жизни

прилив отлив

я недобр

он терпелив

говорит

прилетит комета

бабье лето

но мало света

к сожалению мы родня

я того же вида и это

во всех смыслах

убивает меня

«птичья лапа царапает кафельный пол…»

братец, где здесь нужник

птичья лапа царапает кафельный пол

вот такой вот времён глагол

и металла звон и грохот мортир

а старик не дошёл в сортир

разбежались оставили одного

холодынь колотун нарым

смерть брезгливо перешагивает через него

не задерживаясь идёт к молодым

МКАД

в хаммере бумере

мчится по кольцевой

знает думает

я не обкурен не пьян

видит внутри кольцевой

лес стеной

за кольцевой

начинается океан

я наверно уже не живой

я хочу добраться домой

бесконечное существо

непонятное никому

окружает его

отвечает ему

убирает во тьму

где уже никогда ничего

«Потому что остаётся