Об Пушкина

Андрей Таюшев

Аня Герасимова (Умка): «Мне трудно писать о стихах Таюшева, ведь это один из моих ближайших друзей. Для гения он слишком хороший парень, кроме того, у него безошибочный вкус и чувство юмора, в том числе самоирония, а гениям это не свойственно. Но он является редким в наше время представителем традиционной поэтической школы: стихи не про форму и не во имя её, а про жизнь и собственные размышления».

Книга из серии проекта «Том писателей» (Вологодское отделение Союза российских писателей).

Об Пушкина

Андрей Таюшев

© Андрей Таюшев, 2015

© творческая группа FUNdb?RO, дизайн обложки, 2015

Редактор Ната Сучкова

Корректор Нина Писарчик

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Улыбка спокойного отчаяния

Больше десяти лет назад, при очередной перемене мест, некоторые из моих вещей оказались у одних моих московских друзей. В какой-то момент там оказалась также некоторая часть меня, и я решила использовать это редкое совпадение, чтобы слегка почистить свой архив: была такая коробка, куда складывались приносимые слушателями носители, с дальней целью когда-нибудь всё это проинспектировать и рассортировать. Критерий был прост: всё, что начиналось не с сакраментального «Дощщь…», подвергалось дальнейшему прослушиванию, но, увы, этого было довольно мало. Вдруг с одного диска донёсся симпатичный мужской голос: «Я все меньше пью, но быстрей косею…». Там была улыбка спокойного отчаяния и полное отсутствие рисовки, и я тут же позвонила по указанному телефону, где ровно тот же голос сообщил, что мы как раз недавно познакомились. Тут всё и срослось. Дело было так: в течение нескольких лет в разных городах, от Саратова до Ярославля, в первых рядах на наших концертах появлялся похожий на чёртика сухощавый мужичок с очень живыми чёрными глазами. Видно было, что он прекрасно всё понимает. Скоро мы стали здороваться, наконец, я его поймала и говорю: «Колись, ты вообще откуда? А то у меня когнитивный диссонанс». Оказалось, что, в общем-то, более или менее, отовсюду, а живёт в Вологде, причем пьёт уже настолько меньше, что вовсе завязал. Что, в общем-то, и спасло ему жизнь, по крайней мере, на ближайшее время.

Мне трудно писать о стихах Таюшева, ведь это один из моих ближайших друзей. Для гения он слишком хороший парень, кроме того, у него безошибочный вкус и чувство юмора, в том числе самоирония, а гениям это не свойственно. Но он является редким в наше время представителем традиционной поэтической школы: стихи не про поэтическую форму и не во имя её, а про жизнь и собственные размышления. Пишет он очень легко и ловко, иногда (на мой взгляд) чересчур подробно, но всегда честно и по делу.

Я не знаю собеседника лучше Таюшева. Поэтому я просто задам ему три вопроса.

– Когда и как ты начал писать стихи?

– Лет в семнадцать, после того, как прочитал Мандельштама. Всё, что я успел написать до армии, было эпигонским подражанием Мандельштаму, и всё это, к счастью, пропало.

– Как ты относишься к нынешнему поэтическому буму?

– А разве он есть, поэтический бум? Я не заметил.

– О чём твои стихи, какая в них главная тема?

– Ускользающее время. Попытка его зафиксировать и тем самым побороться со смертью. Борьба со смертью во всех её проявлениях.

Как писали в советских аннотациях: Пожелаем же автору удачи в его борьбе. И по возможности поборемся плечом к плечу на его стороне.

    А. Герасимова (Умка)

«Родина тянет к себе, как магнит…»

Родина тянет к себе, как магнит,

Вроде, нет места для прежних обид.

Ты возвращаешься с криком «ура»,

В сердце зияет дыра.

В чёртову, чёрную эту дыру

Время летит, ты стоишь на ветру,

Глядя беспомощно, как сквозь неё

Прошлое мчится твоё.

Всё, что ты помнил до этой поры,

Улицы, люди, дома и дворы,

Всё улетает навек в никуда,

Вот тебе весело, да?!

Нечего, нечего больше терять,

Ты, рот открыв, остаёшься стоять,

Временем взятый на наглый гоп-стоп,

Всё потерял, остолоп.

«Синие дали, синие дали…»

Синие дали, синие дали,

Дали, куда мы, когда то, шагали

Вместе, свободой дыша.

Но не свободой пахнуло, а серой,

Небо из синего сдела