Такая роковая любовь. Роман. Книга 1

Елена Поддубская

Первая книга повествует о конце 80-х-начале 90-х годов прошлого века. Действие происходит в России. Перестройка страны вынуждает к переделке её народа.. Кто-то при этом выходит из игры с честью, другим приходится бежать от трудностей за рубеж, третьим – приспособиться к безликой безрадостной жизни. Дух деревни, кажущейся сначала на фоне столицы неумытой и безграмотной, проявляется, в результате, как основное богатство и государства, и общества.

Такая роковая любовь

Роман. Книга 1

Елена Поддубская

Жизнь как карта стелется:

Кому бубновый туз и масть,

Кому казённый дом и пасть,

А кому колокола

И посмертно похвала…

© Елена Поддубская, 2015

© Александр Васильевич Надобных, дизайн обложки, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Глава первая: Август 1989 года. Возвращение в деревню

Лето одна тысяча девятьсот восемьдесят девятого года в средней полосе России выдалось неровным. В июне, привычном дождями и относительной прохладой, термометры стали зашкаливать за тридцатиградусную отметку. Влажность одолевала. Дышалось тяжело. Молодые ещё в эту пору листочки лип скукожились, берёзовые свернулись в трубочки, травы стали буреть, полевые цветы не источали больше по утрам свой пьянящий запах, а полдни на равнинах накрывало маревом: липким, прибитым к земле. Ничего хорошего такая погода не обещала. И действительно, в июле, когда начались массовые отпуска, зарядили те самые, не пролившиеся месяцем ранее, летние ливни: тёплые и короткие, но при этом частые, по нескольку раз за день. Это било по нервам. Мешало отдыху на природе. И, наконец, август – самый долгожданный по количеству жарких дней, не успев начаться, впал в такой зной, что заранее иссушил надежды всех на плавный переход к следующему времени года. Как предупреждала метеослужба, осень должна была начаться строго по календарю: с сентября, с похолоданиями и дождями.

Поэтому, используя любую возможность, люди оккупировали водоёмы, выставляя на показ всё накопившееся желание загореть, подышать и поплескаться. Из городов уезжали подальше.

В деревне Серебрянка Калужской области, едва насчитывавшей в любое другое время года пару сотен жителей, число наехавших туристов значительно дополнило суеты в размеренную сельскую жизнь. Недавно открытый Дом отдыха с видом на речку привлекал внимание горожан тишиной мест и исключительной возможностью приобщиться к природе за умеренные деньги.

– Токо беда нам с этими москвичами, – жаловалась на данное событие одна из жительниц деревни Надежда Кравцова, в замужестве Белородько, – То в речке топнут. То угорят на солнце до обморока. То грибов всяких поганых наедятся. А намедни перепились и драку с нашими мужиками устроили: место на реке не поделили где рыбу удить. Беда, да и токо, – жаловалась Надежда, рассыпая акценты, как привыкла, на свой лад.

Она вела разговор с младшим братом Николаем, приехавшим в деревню из той же самой столицы. Родившись в Серебрянке, Николай никогда не хотел жить в деревне. Сызмальства его привлекала другая жизнь – городская, к которой он стремился и которую теперь имел. Окончив в Москве Бауманское училище, брат нашел там работу в строительной компании и жил в рабочем общежитии. В деревню за все годы учёбы наведывался лишь во время летних каникул. Приезжал ненадолго и больше для того, чтобы отъесться, отоспаться и после вновь броситься в пучину городского водоворота.

По деревне Николай никогда не скучал. Разве что только по родным: отцу с матерью да вот по сестре Надежде. Она, несмотря на разницу меж ними всего-то в три года, с самого детства казалась брату намного старше своих лет. Вот и теперь, глядя со стороны, Николай отмечал в двадцативосьмилетней Надюхе те качества, какими не обладали её одногодки-горожанки: дородность, какую-то особую природную добротность и естественность, воплощенные в её добродушном лике молодой женщины. Мягкая во всём, от суждений до походки, Надюха приковывала взгляд многих мужиков своей статью и чисто русской красой, такой, о какой писалось и пелось. Её голову венчала тяжёлая коса, закрученная по моде