Операция «Смоленский капкан», или Пропавший обоз НКВД
Александр Костенко
Случайное обнаружение бесценного старинного клада в деревне близ Смоленска в июне 1941 года ставит перед руководителями НКВД СССР непростую задачу по вывозу ценностей в ГОХРАН. Однако, несмотря на риск захвата немцами обоза с золотом, нарком НКВД принимает решение параллельно с эвакуацией груза провести ряд оперативных комбинаций. Драгоценности отправляются из Смоленска в Москву, но по следу сокровищ неотступно следует зондеркоманда СС…
После переправы через реку Вопь, следы автоколонны с сокровищами теряются. Но спустя почти шестьдесят лет спецподразделение ФСБ вновь выходит на след пропавшего обоза. Однако и бывшие головорезы Третьего рейха мгновенно включаются в игру. В руках майора ФСБ Ростовой случайно оказывается опись ценностей, вывезенных из Смоленска, с пометками на полях, сделанными рукой рейхсмаршала Геринга. Древний символ шумеров «Чёрное солнце» и бортовой номер немецкой субмарины Геринг по каким-то причинам изобразил рядом. Расследование приводит майора ФСБ Ростову на Север, где на побережье моря Лаптевых пограничниками был обнаружен выброшенный на берег спасательный плот с трупом немецкого подводника на борту. Это кажется невероятным, но эксперты утверждают: с момента смерти гитлеровца прошло от силы три дня…
А. Костенко
Операция «Смоленский капкан» или пропавший обоз НКВД
Часть первая. Операция «Смоленский капкан» или пропавший обоз НКВД
Смоленская область, июнь 1941
Почтальонша тётя Шура уже который час скучала у окна, лениво отгоняя мух, когда её внимание внезапно привлёк шум на улице. Вытянув шею и прильнув к пыльному стеклу, она увидела участкового, который, несмотря на свой преклонный возраст, стремглав пронёсся по грязной улице, придерживая на ходу фуражку и распугивая зазевавшихся кур и неповоротливых уток, влетел в здание почты и, задыхаясь на бегу, прямо с порога зашептал:
– Шура, связь с городом, быстро, – не дожидаясь, пока сотрудница наконец сообразит, что от неё требуется, схватил трубку и сам крутанул ручку аппарата:
– Коммутатор? Девушка, срочно дайте Смоленск, дежурного НКВД.
– Говорит лейтенант Иванюта, участковый из деревни Богданово Колодези, – прокашлявшись, и громко, пытаясь перекричать сильный треск в телефонной трубке, продолжил, – тут у нас вот какое дело. Вчерась двое мальцов плот соорудили, поплыли по реке, да перевернулись. В общем, утопли. Ребята, что постарше, сегодня ныряли всё утро…
– Тела обнаружили? – едва расслышал Иванюта сквозь помехи на линии голос дежурного по городу.
– А? Не, мальцов не нашли пока. А наткнулись сперва на три сундука больших. На дне. Прямо под обрывом, видать, берег сильно подмыло. А в сундуках посуда серебряная царская и разные цацки золотые, каменья разноцветные, жемчуга. А рядом, метрах в десяти, нашли ещё два железных ящика, размером поболее. Тяжёлые. Еле на берег выволокли. Я дал команду в сельсовет всё свезти.
– Правильно. Распорядитесь выставить охрану и никого не подпускайте к ценностям.
– Дак я по этому поводу и звоню. Кого я часовым поставлю? У меня же в деревне, почитай, одни бабы остались. Разве их окаянных можно к таким побрякушкам подпускать? С их языками-то? Дак я и прошу: пришлите кого-нибудь, а то как бы чего ни вышло.
– Вас понял. Сигнал принят. Сегодня вечером из НКВД Смоленска к вам прибудет лейтенант Козлов с бойцами. Вместе с ними опишете ценности и передадите их в полном объёме нашим сотрудникам для доставки в Смоленский банк. Обязательно возьмите с них расписку в получении ценностей. Всё поняли? Ждите.
Смоленская область, июль 1999
Под верхним слоем рыхлой почвы пошла глина, спрессованная временем почти до каменного состояния. Лопата уже не срезала, а с трудом ковыряла грунт.
– Наташка, брось это дело, темнеет уже. Ничего там нет. Слишком глубоко берёшь, – стоял на своём Мишка.
– А я говорю – есть, миноискатель пищит, как потерпевший, – я встала с колен и бросила сапёрную лопатку под ноги:
– Всё, перекур, – и, откинув со лба мокрую прядь, вытащила сигареты.