Синдерелла без хрустальной туфельки

Вера Александровна Колочкова

После гибели отца и отъезда матери жизнь Василисы превратилась в кошмарный сон. Девушка выросла в достатке и любви, но после окончания школы ей приходится устроиться на тяжелую работу – посудомойкой в кафе, чтобы хоть как-то обеспечить существование своей маленькой семьи: двенадцатилетнего брата Петьки и парализованной после инсульта бабушки. Впрочем, как Васька ни старается, денег им все равно не хватает. Остается единственный выход – сдать одну из комнат в трехкомнатной квартире. Так в их доме появляется симпатичный и положительный во всех отношениях квартирант Саша…

Книга также выходила под названием «Прерий душистых цветок».

Вера Колочкова

Синдерелла без хрустальной туфельки

ЧАСТЬ I

1

Ей снился запах. А еще – зеленая лужайка на даче, белая бабушкина шляпа и солнечный зайчик, пляшущий на боку медного таза с яблочным вареньем, горячий и пряный дух которого настырно проникал в ее сон, щекотал ноздри, и даже во сне слышалась-ощущалась легкая волна корицы, которую бабушка всегда зачем-то добавляла в яблочное варенье. Выплывать из сна, из запаха вовсе не хотелось. Хотелось, наоборот, глубже зарыться в одеяло, спрятать голову под подушку и еще хоть самую малую капельку пожить той прежней чудесной жизнью, когда была дача в Сосновке, когда бабушка была здорова и варила себе в удовольствие варенье в медном тазу, наклоняясь к нему мягко свисающими полями большой белой шляпы…

И все же надо вставать. Если полежать в этом счастье пять минут, то Петьке придется идти в школу без завтрака. А если полежать еще пять минут, то придется ему идти и во вчерашней несвежей рубашке, потому как погладить чистую с вечера сил не нашлось – свалилась спать как убитая. Конечно, с вечера – это громко сказано, потому что «вечер» начинался для нее в три часа ночи, после возвращения с работы. Да уж, работы… Если так можно назвать двадцатичасовое стояние у мойки на кухне большого кафе, да еще под грохот незамысловато-популярной музыки из зала, да еще под противно-прогорклый, но все равно кажущийся на голодный желудок таким аппетитным запах жарящихся на дешевом масле размороженных отбивных и бифштексов. Но зато «сутки через сутки», как называл все это безобразие Сергунчик, шустренький директор дешевого и популярного в округе кафе. Зато сегодняшние «сутки» она проведет дома, с бабушкой и Петькой, и наверстает свое необходимое домашнее присутствие…

Василиса откинула одеяло и с силой сбросила ноги на пол. Они гулко бухнули тяжелыми пятками о тоненький матерчатый коврик, не желая никоим образом функционировать с оставшейся лежать на кровати второй половиной тела. Она, эта вторая половина, сопротивлялась до последнего свершающемуся над ней насилию. А чего еще от нее, бедной, можно ожидать после жалкого трехчасового ни-сна-ни-отдыха, да еще так досадно разбавленного дразнящим горячим, пришедшим из прошлого яблочным духом… Уперев кулаки в матрац, она оторвала наконец от подушки голову, встала с постели и, пошатываясь, пошлепала босиком в ванную, по пути с силой постучав кулаком в Петькину дверь. Ничего-ничего, сейчас и завтрак будет, и рубашка, и бабушкин утренний положенный туалет с железной уткой, мокрым полотенцем и добрым словом в поддержку…

Уже через полчаса они сели завтракать. Петька, пыхтя, притащил на самодельной грубой каталке, сделанной из старенького легкого кресла, бабушку из ее комнаты, героически вздохнул над тарелкой с порцией серой овсянки и щедро плеснул в свою чашку с чаем побольше молока – подсластил себе пилюлю немного…

– Вась, а когда мы стихи Колокольчиковой сочинять начнем? – деловито осведомился он у сестры, доедая свою порцию каши. – Который уж день обещаешь!

– Ой, Петь, ну вот давай сегодня вечером, а? Вот сегодня вечером – обязательно, слово даю! – виновато протянула в его сторону Василиса.

– А что, твоя Колокольчикова без стихов никак не проживет? – с улыбкой обратилась к внуку Ольга Андреевна. И, повернувшись к Василисе, тихо засмеялась: – Смотри, Васён, какие нынче пятиклассницы пошли – без стихов к ним даже и не суйся…

– Да, бабушка… – вздохнул в отве