Правила боя. Исток

Анна Московкина

Вот уже триста лет в Велмании царит покой. Магия находится на высочайшем уровне благодаря здоровой конкуренции между двумя магическими школами. Вот только покой обманчив, и в тихом омуте рано или поздно заводятся бесы.

Анна Московкина

Правила боя. Исток

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Часть первая

Наука быть собой

1

– И еще мор. – Смотрящий чародей сверился с картой, висящей на стене; на ней иголками были пришпилены полоски пергамента с неясными пометками. – Мор в Мыльняках.

– Мор? – задумчиво переспросил Филипп, заправляя за ухо темную прядь, вылезшую из растрепанного хвостика.

– Коровий, – нехотя пояснил смотрящий. – Дохнут одна за другой, там уже все село на ушах стоит, собрали гонца в Береговницы, приехали ко мне. Чуть не на коленях ползали: пошли им колдуна… А никого нет, хоть сам езжай!

– Что же не поехали? – удивилась русоволосая девушка, похожая на Филиппа, как сестра.

Смотрящий Береговниц и окрестных деревень Павелий лишь ус дернул:

– Стар я в телеге-то трястись.

– Ехали бы верхом… – хмыкнула девушка. Филипп метнул на нее гневный взгляд, она послушно замолкла и снова принялась изучать карту.

– Давно приезжали? – попытался исправить ситуацию парень.

– Три дня назад.

– И что, за три дня ни одного колдуна не проходило?

– А также не проплывало… Был один, да только на мое распоряжение он плевать хотел.

– Цитаделец?

– Нет. Наш – инесский, имя у него еще… язык сломаешь. Да ты, сынок, встретишь его. Он домой ехал, говорил, торопится к Владычице на прием, никак ему в Мыльняки не заехать. Он будет там пироги кушать, а у меня рогатый скот десятками косит! – Павелий, видимо, забыл, что сам трястись в телеге отказался.

– Ладно, давай свою грамоту, я подпишу.

– Сынок! Возьмешься?

– Хотите сами?

– Нет уж!

По содержанию парень лишь пробежал глазами и подмахнул витиеватой закорючкой:

– До свидания, милсдарь смотрящий.

– До свидания, милсдарь Филипп, до свидания, сударыня Айрин.

За дверью Филипп влепил девушке подзатыльник.

– Ты мне что обещала?

– Что буду молчать как немая, – заученно ответила она, лукаво щурясь.

– Так закрой свой рот поганый! И благодари меня, что я милостиво взял тебя с собой!

– Так мне благодарить или молчать?

– Твое молчание – лучшая благодарность!

– А худшая?

– Твое присутствие, – выдохнул он. Они вышли из прохладных сеней дома Павелия в теплый июльский воздух.

– Айрин! – крикнул Филипп, девушка попыталась сделать вид, что обращаются не к ней.

Лошади, привязанные у крыльца, объели серебристый кустарник, причем, если судить по сохранившейся стороне, нежно любимый смотрящим и аккуратно им подстриженный.

– Поехали отсюда быстрее!

Айрин влезла на Пеструшку и тихонько тронула ее пятками.

Лошадка была славная, хоть имела дурную привычку с малейшего резкого движения уходить в галоп. Пеструшка переступила с ноги на ногу, лениво дернула задом и осталась стоять на месте. Пришлось девушке ударить ее сильнее и подбодрить ее руганью.

– Поганка ты гречневая, отвлекись, давай, от своего кустика! – прикрикнула Айрин. «Давай» понравилось лошади больше всего, и Пеструшка пошла рысью. Девушка, неготовая к столь прыткому началу, неловко взмахнула рукой, которой пыталась подтянуть сползший стременной ремень. – Стой, зараза, кому говорят!

Удовольствовавшись представлением, лошадь успокоилась и перешла на шаг. Седло перекосило. Айрин, чертыхаясь, скатилась с лошади, поправила седло, затянула подпругу, для чего пришлось пнуть надувшуюся мерзавку. После пинка Пеструшка обрела осиную талию и дала затянуть пряжки.

– Это наказание, – догнал ее Филипп. – Под стать тебе лошадка: тебе тоже одно говоришь, а ты другое слышишь.

– Ты мне вообще ничего не говоришь, только ворчишь как старая бабка. Раньше ты так себя не вел.

– Раньше тебя за ухо оттаскать можно было или папе с мамой наябеднич