Летучий корабль

Андрей Олегович Белянин

Тайный сыск царя Гороха #3

Никита Ивашов – младший лейтенант милиции – по-прежнему служит сыскным воеводой при царе Горохе.

И вот новое дело, расследуя которое он не должен уронить авторитет классного опера. Итак, у царя Гороха из секретного сундука похищены чертежи летучего корабля. Все ниточки следствия рвутся умелой и жестокой рукой. Бояре злорадствуют и формируют альтернативные комиссии по розыску и поимке. Никите и его сотрудникам – эксперту Бабе Яге и доброму, но дубоватому помощнику Митьке – предстоит провести трудные и опасные розыскные мероприятия, чтобы найти похитителей чертежей и защитить честь милицейского мундира.

Андрей Белянин

Летучий корабль

…Петушиный крик раздался как-то осторожно и приглушенно. Я уже полчаса сидел у подоконника в трусах и майке, держа под рукой два вязаных тапочка на манер австралийских бумерангов. И он, гад, знал, что я сижу в засаде… Поэтому на тын взлететь опасался, а из-за тына кукареканье не получалось таким уж душевно-забористым. Наконец он вытянул шею – ненавистная башка со свисающим набок гребешком показалась в поле моего зрения.

– Ку-ка-а-уп! – Тапок просвистел в миллиметре от распахнутого клюва.

Пернатый злодей вновь нырнул в укрытие, явно готовя повторную диверсию. Выбора нет – или я его выдрессирую, или он меня своими побудками доведет до членовредительства. За забором раздалось неуверенное кудахтанье и какая-то возня. Я выпрямился в полный рост, размахнулся от плеча и… Когда из-за тына поднялся доверчиво улыбающийся Митька с петухом в руках – метко брошенный тапок угодил ему прямо в лоб! Наглый петух мгновенно вырвался на свободу и, вспорхнув на забор, обложил своим кукареканьем нас обоих как хотел…

Утро началось несахарно…

– Никитушка, ты, что ли, встал уже, сокол ясный?

Это Яга, моя домохозяйка, одновременно и кухарка, и прачка, и уборщица, и штатный специалист, – эксперт по части криминалистики. Бабуля – бесценна, она старейший и уважаемый сотрудник нашего отделения, мы на нее Богу молимся. Снизу из-за забора вновь высунулся Митька, приветственно помахивая мне двумя подобранными тапками. Дмитрий Лобов, двухаршинный улыбчивый паренек, приставленный к отделению из соображений воспитательного плана. У себя в Подберезовке он оказался абсолютно неприспособлен к размеренному крестьянскому труду по причине немереной силы, недалекого ума и неиссякаемого творческого энтузиазма. Лично я его раз десять увольнял… Яга заступалась, лоботряса брали обратно с очередным испытательным сроком, в конце концов он у нас так и прижился. Ну а я, младший лейтенант московской милиции Никита Ивашов, как вы понимаете, осуществляю в родном Лукошкине функции начальника отделения. Почему родном? Знаете, я здесь уже полгода и первое время только и думал, как вернуться обратно в свой мир. Не то чтобы здесь так уж плохо… Милицейская служба востребована во все времена, даже при царе Горохе, тем более что царь у нас деятельный и работать при нем интересно. Но домой все же тянуло страшно. Потом одно дело, второе, третье, кражи мелкие, профилактические операции, общественно-разъяснительная деятельность, как-то отвлекся… А уж когда ухнуло памятное дело о перстне с хризопразом – тогда и стало ясно, где моя настоящая родина. Не в далекой, затерянной в будущем коммерческой Москве конца двадцатого столетия, а в небольшом городке Лукошкино, в древней полусказочной Руси, где простому народу без защиты родной милиции ну никак…

– Доброе утро, бабушка! – К завтраку я обычно спускался вниз в горницу при полном параде, только что без фуражки и кителя. В праздничных кафтанах того времени я и чувствовал себя неуютно и выглядел как Иван – кулацкий сын.

– Доброе утро, Никитушка, – приветливо улыбнулась Яга. Выпирающие желтые клыки делали ее оскал особенно запоминающимся. – А я уж сама наверх идти хотела, тебя будить. Давай-ка к столу, пока кашка гречневая на молоке да меде остыть не успела.

– Уже сел, а вы что ж?

– Да я-то старуха, я запахами из печи сыта бываю… А ты садись – кушай, моего слова слушай. Буду говорить речи важные, неказенные, небумажные. Только ты ешь-