Стихотворения

Александр Валентинович Амфитеатров

«Споём мы на лад петербургской земли:

– Ой, ладо, ой, ладушки-ладо!

В морском министерстве намедни сожгли

Учебник полковника Кладо.

Почто же такой возгорался костёр,

Как призрак былых инквизиций?

Крамольный учебник был слишком остёр

В разборе цусимских позиций…»

Александр Валентинович Амфитеатров

Стихотворения

Зловредный полковник и спасительный костёр

По распоряжению морского министерства у слушателей военноморской академии был отобран учебник полковника Кладо. Из учебника были вырезаны и сожжены страницы, заключавшие в себе критику некоторых деятелей русско– японской войны, а также проводившие взгляды на необходимость отстаиванья своих мнений. После операции книга была возвращена слушателям.

    («Киевская Мысль» № 64).

Споём мы на лад петербургской земли:

– Ой, ладо, ой, ладушки-ладо!

В морском министерстве намедни сожгли

Учебник полковника Кладо.

Почто же такой возгорался костёр,

Как призрак былых инквизиций?

Крамольный учебник был слишком остёр

В разборе цусимских позиций.

Коварною ложью смущая умы,

Шептал он, с кивком на уронцы,

Что в битве тогда победили не мы,

А нас расчесали японцы.

Сплетая для внемлющих юношей сеть,

Шипел он змеиным обманом,

Что надобно думать, сужденья иметь,

Не быть автоматом-болваном.

Но зоркая Правда на хитрую ложь

Восстала с коробкою спичек,

И вырезал ложь из учебника нож,

И вспыхнули пачки страничек.

Безумный полковник! ты вник ли, когда

Преступное тлело тисненье,

Что паче ерунд всех твоя ерунда —

Отстаивать право на мненье?

Держи, коли велено, руки по швам,

Нам критиков даром не надо…

На лад министерский пропели мы вам:

Ай, Кладо! Ай, Кладушки-Кладо!

Ода на победу над граммофоном

Тов. м.в.д. Золотарёв обратился к Щегловитову с предложением ввести цензуру граммофонных пластинок.

    Телеграмма

Ты знаешь бич ужасный века?

Ты слышал звук удавный тот,

Как будто душат человека,

А он, хоть душат, всё поёт?

Внебрачный правнук аристона,

Синематографа кузен,

Под мрачной фирмой граммофона,

Россию взял в крамольный плен.

Холмы, долины, грады, веси,

Взревели, им оглашены,

Как будто в них вселились бесы,

Геенским скрежетам верны.

Но в помещении закрытом

Ещё свирепей граммофон —

Как будто болен дифтеритом

В нём даже Собинова тон!

Орёт жестокая машина,

Хрипя, храпя, шипя, звеня —

Гремит Шаляпина «Дубина»,

Его-ж – «Колена преклоня»!

То – Карапетом либо Ицкой

Врёт анекдоты без конца,

То заголосит вдруг Плевицкой

Скандал про «Ухаря-купца».

Подобны ржавому железу

В нём трели даже серебра…

Порою грянет «Марсельезу»,

Порою рявкает «ура»!..

А, в заключение несчастий,

Звончее, чем локомотив,

Гнусит он Вяльцевою Настей,

Как будто насморк захватив.

Но граммофонного страданья

Свершился рок, окончен срок,

И, горделивым в назиданье,

Готов решительный урок.

Патриотической натуре

Несносен стал крамольный рёв,

И подчинить его цензуре

Решил мосье Золотарёв.

Статьёю сто двадцать девятой

Заткнётся дерзостная пасть.

Узнаешь, граммофон проклятый,

Что значит крепкая-то власть!

Одет в намордники повсюду,

Явишь закона торжество,

Пища: «простите! я не буду!

Не буду больше, вашество!».

Спасла от горя государство

Опять Всевышнего рука,

И новый опыт Золотарства

Прославят русские века!

Афоризмы

1

Наш век – таинственный и пёстрый маскарад, —

Такого не найти ни в песне нам, ни в сказке! —

Где ум давно надел дурачества наряд,

А глупость с важностью гуляет в умной маске!

2

Когда ты истинный поэт,

Твори без фанаберий,

Не издавай свой юный бред

И не пиши мистерий.

    Не позднее 1912

Мнительный лаокоон, или Обжегшись на молоке, станешь дуть и на воду

Хоть говорят, говорят, что «времена уж не энти-с!»,

Но – timeo Danaos et dona ferentes![1 - Полустишие Вергилия: «Боюсь данайцев, даже дары приносящих» (лат.). – Ред.]

Стал полицейский смирней, не сразу он тычет нас в dentes,[2 - Зубы (лат.). – Ред.]

Но – time