Зеркальщик
Филипп Ванденберг
Михель Мельцер, зеркальных дел мастер из Майнца, отправляется в Константинополь, чтобы выдать замуж свою дочь Эдиту. Там он становится личным зеркальщиком самого императора и овладевает секретами «черного искусства» – книгопечатания. Но вскоре Эдита убегает от отца… Множество приключений ожидают Михеля в Венеции, куда он отправляется на поиски дочери. Встреча с любовью всей жизни, участие в заговоре против Папы Римского и союз с таинственным незнакомцем. Найдет ли он дочь? И принесет ли ему удачу «черное искусство», из-за которого он оказался в центре придворных интриг?
Филипп Ванденберг
Зеркальщик
Переведено по изданию:
Vandenberg P. Der Spiegelmacher: Roman / Philipp Vandenberg. – K?ln: Bastei L?bbe Verlag, 2003. – 523 S.
© Bastei L?bbe AG, K?ln, 1998
© Shutterstock.сom / donatas1205, Captblack76, Denis Belitsky, обложка, 2016
© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2016
© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2016
* * *
Сильнее, чем золото, мир изменил свинец. Но еще больше, чем свинец в ружьях, это сделал свинец в наборной кассе.
Георг Кристоф Лихтенберг
Сначала конец
Идет год тысяча четыреста восемьдесят восьмой от Рождества Христова, и наверняка – если этот мир доживет до конца века – однажды скажут, что это был совершенно не важный, незначительный и ничего не определяющий год. Что меня совершенно не волнует. В моем возрасте потребность в важности все равно невелика. Нет, для такого старика, как я, важными становятся совершенно другие вещи.
Сколько времени я потратил, чтобы накопить земные богатства, сколько стараний вложил, чтобы испытать то, что зовется любовью! И теперь борода моя седа, словно мех зайца-беляка, а символ моей мужественности висит между ног – увольте меня от сравнений, спина моя сгорбилась, а глаза способны отличить разве что день от ночи, и несмотря на то что я должен был бы чувствовать себя недовольным, несчастным, жалким и убитым горем, я ощущаю странное удовлетворение и в некотором роде счастлив. Не спрашивайте почему, все это и без того достаточно нелепо.
Я, Михель Мельцер, зеркальных дел мастер из города Майнца, да к тому же еще чернокнижник, считаю дни в покоях архиепископа, не переставая удивляться тому, сколько я уже насчитал, и ежедневно спрашиваю себя, сколько мне еще считать, ведь мои часы, заведенные судьбой для каждого из нас, уже давно должны были остановиться. Семьдесят восемь лет или меньше – какая мне разница? А вам и подавно!
Хотя я сижу здесь со времен Лауренци Анно не-помню-как-дальше и нельзя сказать, что стража относится ко мне хорошо, хотя моя жизнь ограничена тремя шагами вперед и двумя в сторону, это лето кажется мне счастливейшим в моей жизни. Вы спросите меня, почему? Что ж, я отвечу.
Разве жизнь с самого начала не делится на свет и тень: на войну и мир, труд и безделье, страсть и равнодушие, хаос и гармонию? Если это так, то живу я на склоне лет в мире, безделье, равнодушии и гармонии. Есть ли жизнь лучше этой?
Теперь, когда я привык к этому месту вдали от хаоса, страстей, труда и войны, теперь, когда ожидание утренних лучей солнца и вечерний перезвон колоколов со Святого Албана стали для меня счастьем, я испытываю больше удовлетворения, чем в мои так называемые лучшие годы.
Камеру свою я делю с пауком, который в поисках пищи день за днем преодолевает путь по длинной стене напротив моего деревянного ложа. Поначалу мне приходилось сидеть тихо, чтобы паук дошел до зарешеченного окна, но уже давным-давно мы настолько привыкли друг к другу, что теперь животное всегда замирает на шершавой стене на середине своего пути, словно хочет поприветствовать меня, а затем снова продолжает путь к своей цели – выступу в стене у окна, где каждый раз находит себе пропитание.
Я и не думал, что на склоне лет стану вдобавок ко всему еще и арахнологом. Но я ценю этого паука. Не только потому, что он оберегает меня от всех паразитов, но и потому, что он обладает провидческим даром. Своим поведением он может предсказыв