Назад к книге «Рафаэль Санти. Его жизнь и художественная деятельность» [Семен Моисеевич Брилиант]

Рафаэль Санти. Его жизнь и художественная деятельность

Семен Моисеевич Брилиант

Жизнь замечательных людей

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.

Семен Брилиант

Рафаэль Санти. Его жизнь и художественная деятельность

Биографический очерк С. М. Брилианта

С портретом Рафаэля, гравированным в Петербурге К. Адтом

Введение

Рафаэль и Микеланджело, не уживавшиеся вместе в свое время, существуют неразрывно один от другого в памяти потомства. Биографии их – это история золотого века, история Возрождения. Оба вместе – двуликий Янус. Один весь – протест и борьба, другой – мир и сияние красоты. Один отражает в себе целый мир с его заоблачными сферами, в каждой капле росы видит образ божества, в каждом дуновении ветра слышит небесную гармонию; другой чувствует мощь лишь в самом себе, каждым своим движением хотел бы повелевать миру и богам. Отсюда несходство их личной жизни. Микеланджело интересен весь, с его критическим умом и поэтическим талантом, с его злой иронией, презрением к человечеству, непримиримый и одинокий. Рафаэль, напротив, в личной жизни не интересен. «Он занят небом, не землей». Он добр, любезен, ни с кем не ссорится и никого не защищает. Он погружен от юных лет в свои рисунки и картоны. Ему почти некогда говорить, некогда написать письмо. Политика его не интересует, философия занимает только как предмет изображения. Взамен всего у него одна сила, но зато сила необъятная, – это сила воображения. И еще чувство, подсказывающее ему любовь к красоте, стремление к идеалу. Вся его жизнь – одно стремление, но не бесплодное: «Он умел делать то, что хотели делать другие». И знакомиться с ним – значит знакомиться с тем, что он делал.

История великого человека бывает историей его времени. Таковы биографии Наполеона, Галилея. Напротив, биография Рафаэля заключается в истории его времени, в одном снимке эпохи Возрождения, которая произвела его гений. В сказании о докторе Фаусте, чернокнижнике и ученом, астрономе, математике и медике, выразился весь внутренний смысл Возрождения. Фауст хотел познать все тайны земли и неба. С этой целью он пробовал, при помощи дьявола, совершить воздушный полет, но дьявол уронил его, говорит сказание, и, наказанный за гордость, он очутился снова во прахе. Рафаэль тоже предпринял такой полет, но не с помощью дьявола, а с помощью религиозного вдохновения красотой, и он достиг своей цели и принес миру новые вести и светлые видения.

Рафаэль – избранник судьбы, и счастливый избранник. От колыбели ведет она его к цели как опытный воспитатель, рассчитавший все шансы успеха. Гений его развивается правильно: ничто и никто не становится на его пути, ему не нужно бороться, не приходится испытывать участи непризнанного, а зависть и злоба бессильны против его доброты, ласки, гения. Нигде и никогда ни малейшей ломки характера, никаких сомнений; он идет всегда спокойный и ясный, как св. Маргарита, которой змея не смеет коснуться на его картине.

Родившись в темной Умбрии, будучи сыном скромного художника, он завершает свою царственную деятельность в Риме, и его творчество – эпоха в искусстве.

На пути его между Умбрией и Римом стоит Флоренция, где изучает он человека и природу. Уже первый учитель его, Перуджино, соученик по мастерской знаменитого да Винчи, облегчает ему переход от старой школы к новой.

Леонардо да Винчи и Микеланджело старше его, он берет у них все, что касается техники и знаний, – это фундамент его успеха.

Папы Юлий II и Лев X – его современники, причем единственные в своем роде, ибо смогли дать полный простор его кисти, создать пространство, которое ему оставалось наполнить,