Острый нож для мягкого сердца

Мария Рыбакова

Пронзительный современный роман о любви русской девушки Марины и латиноамериканца Ортиса. О любви, которая – за пределами человеческого, потому что Ортис – река. И только силой любви героини он на некоторое время становится человеком.

Роман написан в лучших традициях романтической прозы Александра Грина («Алые паруса» и «Бегущая по волнам») и одновременно похож на прозу Габриэля Гарсиа Маркеса («Любовь во время чумы»). Мелодичный стиль автора выдает в Марине Рыбаковой настоящего поэта и романтика.

Мария Рыбакова

Острый нож для мягкого сердца

© Рыбакова М. А., 2015

© Издание. Оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2015

Часть первая

Танцы

Вечером за ним зашли другие студенты, которые приехали сюда по обмену, и увели на танцы. Посреди городского парка была танцплощадка, где в искусственном свете колыхались, сосредоточенно и самозабвенно, полуголые люди, словно бросая вызов тому, кто запланировал их город. Женщины, извиваясь, кидали из-под ресниц взгляды на мужчин, а те делали вид, что не замечают их, танцуя только для себя: как будто перед зеркалом выписывали сложные коленца. В кожаных куртках у стены стояли Ортис и его приятели, как три огромных черных ворона. Ортис нашел глазами Катю. Она двигалась легко в такт музыке и улыбалась. Рядом с ней Марина, как марионетка в руках у безумца, махала руками и трясла головой.

Марина почувствовала, что он посмотрел на нее, хотя тут же отвернулся. Быстро качаясь из стороны в сторону, она думала о южанах, похожих на птиц, об их странах с ядовитыми цветами и руинами, где она никогда не побывает. В танце можно было вообразить, как она прикасается к Ортису. Щеки у него были в рытвинах, зато профиль как у индейского принца: с загнутым носом и узкой прорезью глаза.

Музыка стала медленной, а лампочки на потолке перестали мигать. Свет так ослаб, что нельзя было толком различить, с кем танцуешь. Было только прикосновение влажной одежды к коже, были запахи. Мужчины прижимались к Марине и роняли ей на лицо капельки пота. Она откидывала голову назад и выпрямляла спину. Начало медленных танцев было всегда таинственным предвестием. Марина ждала, что партнер зашепчет ей на ухо что-то такое, что заставит ее вздрогнуть и остановиться. Потом, по дороге домой, она сердилась на себя за то, что в очередной раз пропустила что-то важное. Иногда она даже останавливалась, ожидая, что кто-то окликнет ее. Иногда в голову приходила мысль, что, может, это навсегда: ожидание будет сменяться пустотой, а пустота ожиданием, а ожидание пустотой.

Ей стало душно, и она вышла подышать воздухом на широкое, грубо сколоченное крыльцо. Здесь было тихо, а ночь была суха. Она подняла глаза: звезды казались колкими.

«Такая красивая девушка – и не танцует?» – Голос был с акцентом, и, обернувшись, она увидала Ортиса. Никогда раньше она не говорила с ним, и ей было неприятно, что он нарушил тишину ночи такой глупой фразой. Она промолчала, не зная, что сказать.

Он прибавил: «Я видел вас во сне». – «Конечно», – ответила Марина, пожала плечами и вернулась к танцующим. Но в воображении любая пошлость может стать правдой, и потому уже через несколько минут она спрашивала себя, действительно ли он видел ее во сне, правда ли то, что она красива. Ей показалось, что Ортис пах зверем, крадущимся в темноте.

И она, будто за ней охотились, постаралась затеряться среди танцующих. Ее толкали плечи, спины и бедра, но ей удалось пробраться к дальней ограде, где она села на скамейку, увидала рядом газету и принялась ею обмахиваться. Кто знает, чьи пальцы трогали эту газету, но Марина не была брезглива. Она ложилась спать с грязными ногами, никогда не мыла ни яблок, ни груш и в любую минуту могла поднять окурок с земли и раскурить его.

Было уже поздно, людей оставалось не так много. Вдруг Марина увидела, что Ортис танцует с незнакомой высокой девушкой. Он вилял бедрами, но лицо его было непроницаемо, и в сторону Марины он не смотрел. А ей в этот момент как раз захотелось, чтобы он взглянул на нее, чтобы дал понять ей, что пригласил на танец другую только потому, что она, Марина,