Секретный дьяк
Геннадий Мартович Прашкевич
Петровские времена, бурное расширение России на восток, поиски выхода на Индию, Японию, Китай, смена курса, повлиявшая на жизнь каждого русского человека, неважно, сумел он принять новые веяния или до конца сопротивлялся им. Санкт-петербургский спивающийся дьяк Иван Крестинин пытается понять предсказание якутского старика-шептуна, что вот будешь ты, дескать, отмечен вниманием царствующей особы, до края света дойдешь, влюбишься в дикующую, но жизнь все равно проживешь чужую. Как это чужую? Как осознать свою включенность в судьбу всей страны, общества? Этому и посвящен исторический роман, полный юмора и ужаса, реалий и таинственных видений.
Геннадий Прашкевич
Секретный дьяк или Язык для потерпевших кораблекрушение
© Прашкевич Г.М., 2015
©ООО «Литературный Совет», 2015
Яна Доля. Героизм на костях. Монолог писателя на тему чужой, но общей вины
Выдвинутый в этом году на соискание премии «Большая книга» роман нашего земляка Геннадия Прашкевича «Секретный дьяк, или Язык для потерпевших кораблекрушение» неожиданно решением жюри был исключен даже из длинного списка – под благовидным предлогом того, что исторические романы на этот раз к конкурсу допускаться не будут.
Истинная же причина даже не в том, что роман Прашкевича мог бы составить серьезную конкуренцию потенциальным претендентам на победу за счет, прежде всего, богатого литературного языка, – в своем произведении автор коснулся такой тонкой темы, как завоевание Сибири и Крайнего Севера, которое в официальной исторической науке именуется не иначе как освоение.
Государственная личность в истории и подавление государством «маленького человека» – невольной жертвы истории – всегда волновали писателей. Другое дело, что роль этих личностей и их значение для государственного становления и для счастья отдельных людей на протяжении веков подается с непреклонной позиции правоты государства, для чего умалчиваются имеющие место быть факты кровавой резни, политической подлости и вероломства, даже со стороны тех героев, в честь которых названы города и чьи имена гордо вписаны в отечественную историю. Вам часто доводилось видеть в учебниках по истории определение «завоеватель» применительно к русскому народу? Русские всегда были только освободителями, даже малые северные народы (дикующие, как их называли) встречали нас с распростертыми объятиями на пути медленного, но мощного освоения Сибири и продвижения русской культуры на восток.
Но может ли человек с легкостью отдать свои земли и согласиться платить дань не известному ему государю?
Над этим вопросом Геннадий Прашкевич задумался еще 40 лет назад, когда начал изучать в архивах и библиотеках отписки землепроходцев, царские наказные грамоты, старые карты, официозные исторические романы и научные исследования на тему освоения Сибири и Крайнего Севера.
Как получилось, что огромная территория от Урала до Тихого океана, о которой мало что знали и слышали вплоть до второй половины XVI века, вдруг стала российской? Почему никто не вышел на нее ни с китайской, ни с японской сторон?
Волнующие писателя вопросы вылились в труд длиной в два десятилетия – столько писались исторический роман «Секретный дьяк» и повести «Носорукий» и «Тайна полярного князца», составившие трилогию «Русская Гиперборея».
– Меня всегда отталкивала официозная литература, такая, как, скажем, роман Владислава Бахревского о Семёне Дежневе, в котором, как было принято, белокурый русский молодец уходил на восток «встречь солнцу», а на родине оставалась ждать дивная Алёнушка с льняной косой, – поведал в беседе с корреспондентом газеты «Честное слово» Геннадий Мартович. – Соответственно, русские приходили в неизведанные края, братались с местными народами, и всем было счастье без перерыва.
К сожалению, с истинным счастьем не получалось, потому что движение любого народа на территории, которые ему не принадлежали исторически, всегда связано с кровью и насилием. И от подхода, который ты избираешь (освоение или завоевание), зависит не просто сюжет романа – зависят сло