Русский закал

Андрей Михайлович Дышев

Когда-то давно, на афганской войне, спецназовец Кирилл Вацура участвовал в операции по уничтожению душманского каравана. В самый разгар боя он обложил свою огневую точку двумя увесистыми мешками, снятыми с верблюдов, благодаря чему остался жив. Прошли годы. Мешки по-прежнему лежат в труднодоступном ущелье, в глубокой каменной нише. И Вацура забыл бы о них навсегда, если бы вдруг к афганскому кладу не проявила интерес наркомафия. Где хитростью, где соблазном, а где угрозой злодеи заставили Вацуру провести их через ретивый Пяндж в Афган. В страну, земля которой нашпигована неразорвавшимися снарядами и минами, словно булка изюмом! В страну, где царствуют жестокие пещерные законы! В страну, где только ленивый не носит оружие! Это по силам только мужественному человеку, прошедшему суровую школу спецназа!

Ранее роман выходил под названием «Дочь волка».

Андрей Дышев

Русский закал

Моему сыну Стасу

Считаю необходимым предупредить, что фактическая основа романа является плодом моей фантазии и не может расцениваться как адекватное отображение ситуации в нашей стране и за ее пределами.

    Автор

Часть 1

Катание на яхте в бархатный сезон

Глава 1

«Арго» на прибое подскакивала, словно дикий мустанг. Моя несчастная пассажирка ухватилась обеими руками за леер, голова ее безвольно повисла, и я испугался, как бы она не свалилась за борт.

– Это в последний раз… – простонала она своему мужу, который оставался спокойным и безразличным ко всему, что его окружало. – Никаких больше авантюр, так и знай… Все, нет больше моего терпения!

Как раз в эту минуту форштевень мягко въехал в прибрежный песок, «Арго» накренилась, и женщина судорожно обняла мачту. Мужчина отсчитал мне деньги, подмигнул, а я, будто сочувствуя его жене, развел руки в стороны.

– Подай же мне руку! – требовательно сказала она.

Я оказался проворнее ее мужа, который уже спрыгнул на берег и был занят тем, что искал в карманах рубашки спички. Мадам подала мне руку с таким видом, будто подавала деньги нищему. Я помог ей сойти, все еще сохраняя на лице выражение сострадания, хотя скорее готов был утопить ее, так как она своим видом и недовольными репликами могла распугать мне клиентуру.

Я оттащил якорь подальше от воды и, когда яхта приподнялась на очередной волне, вогнал его лапу глубоко в песок. Едва я присел и принялся подворачивать намокшие внизу джинсы, ко мне подлетела полная женщина в белой панаме с пухлой девочкой, которую держала за руку, и затараторила:

– Вы катаете? И можно всем? А вот нас с ребеночком не возьмете?

Я смотрел на нее и ее преждевременно раздутую девочку с состраданием и даже не пытался скрыть своих чувств. Этих точно укачает, подумал я.

– По три доллара с носа, мамаша.

– И с детей?

– И с детей тоже.

– Хорошо! Мы согласны! Лерочка, полезай наверх, дядя разрешил.

Пока я прикидывал, кого первого забросить на палубу – мамашу или Лерочку, меня тронули за плечо. Хорошо загоревший мужчина с длинными волосами, перетянутыми сзади резинкой, крутил на пальце веревку с привязанным к ней плоским камешком. Я понял, что начинается настоящая работа.

– Катаешь, капитан?

– Три доллара с носа, – повторил я и уже сделал шаг к спелому заду Лерочки, которая топталась у форштевня, пытаясь вскарабкаться на палубу, как длинноволосый снова тронул меня за плечо.

– Только без этой мамаши и ребенка, – негромко попросил он.

Я остановился. Мужчина продолжал крутить свой дурацкий камешек. На пальце правой руки поблескивал перстень. Этот человек был на полголовы выше меня; лень было поднимать голову, поэтому взгляд мой блуждал по его волосатой груди и карманам джинсов.

– На яхте дюжина уместится. – И снова повернулся к ребенку, который мешком упал в воду.

– Ты что, не понимаешь? – улыбнулся длинноволосый. – Со мной телки, шампанское… Не надо детей.

На этот раз я посмотрел на него с любопытством. Пожалуй, такой тип может неплохо заплатить.

– Сколько вас?

– Трое.

– До Алчака со всех тридцать баксов.

– Идет.

Мамаша, несмотря