Загон

Евгений Александрович Прошкин

Гражданин Тотальной Демократической Республики Андрей Белкин трудится на очистных сооружениях, другой работы с его интеллект-статусом не найти. Дурачок Андрюша мог бы и вовсе не работать, но он не хочет быть обузой для общества. Белкин усиленно готовится к очередной проверке интеллект-статуса, по итогам которой граждане занимают свое место под солнцем: «от каждого по способностям». И ставить эти итоги под сомнение в Тотальной Демократической Республике не принято… Но всё меняется, когда в соседний корпус заезжает новый жилец – человек, слишком осведомленный и слишком независимый для нищего квартала.

Евгений Прошкин

Загон

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

* * *

Homo homini lupus est

(Человек человеку волк)

    Тит Макций Плавт

Перед лицом этого неопровержимого факта с радостью осознаешь, что идеи, лежащие в основе романа, правильны.

    И. Ефремов

Глава 1. Понедельник

Барсик был в настроении, сегодня он ел гораздо лучше.

Андрей раскрутил вентиль до упора и навис над прозрачным колпаком. Темная пена в цилиндрическом баке ворочалась и толкалась, словно кого-то подгоняла. Это напоминало очередь за бесплатным супом и одновременно – сам суп, который варят дети из листьев и песка. Пена бурлила, выплескивала на позолоченные стенки какие-то комья и ввинчивалась в центр – туда, где, по представлениям Андрея, у Барсика был рот.

Эльза Васильевна не обманывала: воронка в баке закручивалась против часовой стрелки. Андрей обошел стеклянный колпак и обнаружил, что от места наблюдения ничего не зависит. Откуда ни смотри – везде получится против часовой. Раньше это ему и в голову не приходило.

Убедившись, что Барсик справляется, Андрей взялся за четвертую ручку. Четвертую трубу, резервную, он открывал редко, и вентиль успел закиснуть. Для того чтобы его сдвинуть, Андрею пришлось дернуть изо всех сил.

Загустевшая пробка туго выдавилась из горловины и, плюхнувшись в супчик, раскидала по стенкам бурые кляксы. Андрей отшатнулся и, хотя кляксы остались на внутренней поверхности колпака, машинально огладил лицо – кажется, не забрызгало. Стекло стеклом, а умыться Барсиковой пищей было бы неприятно.

– Эй, Белкин! – крикнула в ухе таблетка радио. – Белкин, что у тебя?

– Ничего, – буркнул Андрей. – Нормально всё.

– Где ж нормально? – опять крикнул Чумаков. Он редко говорил тихо и еще реже называл людей по именам. – Какой нормально, когда у меня давление падает!

– Я четвертый канал запустил.

– А чудовище не подавится? Думаешь, сожрет?

– Думаю, съест, – холодно ответил Андрей.

– Ну, гляди… значит, сожрет? – бригадир уловил его обиду и не отказал себе в радости обидеть Андрея еще раз. – Значит, у твоего гада аппетит прорезался? Это магнитные бури. Монстр их чует.

– Вам виднее.

– Чи-во-о?! – с угрозой протянул Чумаков.

– У вас образование, статус высокий, – невозмутимо сказал Андрей. – А я что?.. Я так…

– Статус, верно, – с достоинством заметил бригадир. – У тебя сколько в этом месяце?

– Семьдесят пять баллов.

– В прошлом больше было, а? – спросил он якобы сочувственно.

– Было, – покорно отозвался Андрей. – А теперь меньше.

– Опускаешься, Белкин. На самое дно опускаешься.

– Опускаюсь, – подтвердил он и кивнул, как будто бригадир находился не в аппаратной, а здесь, в одной камере с Барсиком.

– Ну то-то. Не нарывайся, Белкин.

Сделав длинную воспитательную паузу, Чумаков дал «отбой», но прежде чем отключить микрофон, сказал по обыкновению громко:

– Эти черы совсем распустились.

Других собеседников у бригадира не было – в аппаратную, как и в камеры, посторонние не заходили, и фраза предназначалась исключительно для Андрея.

Андрей догадался, но стерпел. Не впервой. А если б и не стерпел – что тогда?.. С его семьюдесятью пятью баллами куда еще податься? И так выгнать могут. На конвертере ценз, не ниже семидесяти дву