Между плахой и секирой

Николай Трофимович Чадович

Юрий Михайлович Брайдер

Тропа #7

Ватага – так называют себя люди из провинциального городка Талашевска, объединенные общим желанием выжить в кошмаре страшного катаклизма, где смешались все времена и страны. Путешествуя из мира в мир, герои доходят и до вожделенного Эдема, оказавшегося насамом деле не таким уж и райским местечком, и до Будетляндии, обитатели которой перешагнули в счастливый двадцать второй век, но, полностью лишив себя агрессивности, оказались беззащитны даже перед дикими кочевниками. И повсюду преследуют ватагу главныесилы зла – коварные и безжалостные аггелы, и жестоким схваткам с ними не видно конца.

Юрий Брайдер, Николай Чадович

Между плахой и секирой

Под кем-то лед трещит, а под нами уже ломится.

    Пословица

Часть первая

И вот они наконец оказались в стране, к которой так стремились все эти последние мучительные дни.

Кто-то из смельчаков, побывавших здесь ранее, нарек ее Эдемом, и, по слухам, это было один к одному то самое благословенное местечко, из которого в ветхозаветные времена создатель изгнал строптивых и ослушливых прародителей человеческого племени, сохранившего тем не менее ностальгию о своем счастливом и безгрешном детстве на долгие-долгие века.

Чтобы добраться сюда, им пришлось преодолеть пять совершенно непохожих друг на друга миров, в каждом из которых шанс погибнуть был намного выше шанса уцелеть. Страну эту окружала гибельная для всего живого пустыня, а ближайшие рубежи стерегли могучие и неуязвимые иносущие создания.

Они надеялись обрести здесь покой и спасение, но, еще не успев отдышаться и как следует осмотреться, уже инстинктивно ощутили тревогу. Кто-то напролом шел к ним через волшебный эдемский лес, круша на ходу нежную поросль и с шумом раздвигая густую листву, чья прихотливая и непривычная для человеческого глаза цветовая гамма впечатляла не меньше, чем панно, исполненное великим художником. Что-то недоброе слышалось в этой нарочито тяжелой, уверенной поступи.

Рука Зяблика непроизвольно легла на рукоятку пистолета, а Смыков шепотом спросил Артема:

– Вы, когда здесь шлялись, ничего подозрительного не заметили?

– Нет, – тот отрицательно покачал головой. – Да я и был-то в этих краях совсем недолго. Пока ту траву волшебную отыскал, пока убедился, что это именно она, а не что-нибудь другое, уже пора было к вам на выручку спешить.

Артем был, как всегда, спокоен, ну разве что казался чуть более сосредоточенным, чем обычно.

Кроны деревьев вздрагивали уже на самой опушке леса, но внезапно шум шагов затих. Неведомое существо остановилось и с расстояния полусотни метров разглядывало людей сквозь трепещущую завесу листвы.

– Интересно… – Артем прикрыл глаза ладонью, как будто зрение могло сейчас помешать другим, куда более тонким чувствам. – Это не животное. Но и не совсем человек… Я не могу разобраться в его мыслях… Нам оно явно не симпатизирует… Хотя и ничуть не боится… Уверено в своей силе… Агрессивно… Впрочем, особой опасности пока нет…

– Так вы и мысли читать умеете? – Смыков опасливо покосился на Артема.

– Читать не умею. Но кое-что иногда угадываю…

Артем еще не успел закончить эту фразу, как из колеблющегося лесного сумрака выступило существо, вне всякого сомнения принадлежащее к роду человеческому, да еще и не к худшим его образцам. Это был совершенно голый мужчина с длинными волосами и молодой курчавой бородкой. Впрочем, отсутствие одежды компенсировалось наличием чрезвычайно развитых мышц, больше похожих на неуязвимые доспехи, чем на человеческую плоть.

Мужчина направлялся прямо к тому месту, где расположилась донельзя измученная последними приключениями ватага. Выражение лица при этом он имел несколько странное – словно видел перед собой не чужих людей, а каких-то давно примелькавшихся мелких зверюшек, особого внимания не заслуживающих, но чем-то приманчивых нынче, не то шкурками своими мягкими, не то нежным мясцом.

– Не киркоп ли это? – растерянно молвила Верка, сама киркопов никогда не видевшая, но по рассказам Зяблика составившая о них в