Лицо страха

Дин Рэй Кунц

Гигантский муравейник – Нью-Йорк никогда не слыл спокойным и тихим местом. Но даже его привыкшие ко всему жители теряют покой и сон, когда на улицы города выходит жестокий маньяк. Полиция сбилась с ног, пытаясь выйти на след убийцы, газеты пестрят кровавыми заголовками, а тем временем жертвы продолжают беспрепятственно впускать Мясника в свои дома. Почему?!

Дин Кунц

Лицо страха

Посвящается

Барбаре Норвилл

Часть I

Пятница, 00.01–20.00

Глава 1

Осторожно, не ожидая в данный момент неприятностей, но уже готовый к ним, он припарковал свой автомобиль через улицу от четырехэтажного многоквартирного каменного дома. Заглушив мотор, он услышал вой сирены на улице позади себя.

«Они идут за мной, – подумал он. – Так или иначе они поймут, что я один».

Он улыбнулся. Он не позволит им надеть на себя наручники. Легко он не сдастся. Это не в его стиле.

Фрэнка Боллинджера нелегко испугать. В действительности он даже не мог припомнить, боялся ли он когда-нибудь. Он умел контролировать себя. В тринадцать лет его рост уже равнялся метру семидесяти пяти сантиметрам, и он не прекращал расти, пока не достиг метра девяноста сантиметров. У него была мощная шея, широкие плечи и мускулы молодого штангиста. В свои тридцать семь лет он был в той же прекрасной форме, как, видимо, в двадцать семь и даже в семнадцать лет. Любопытно, что он никогда не занимался спортом. У него не было ни времени, ни желания для бесконечных физических упражнений, бега на месте. Высокий рост, крепкие мускулы были даны ему природой. Несмотря на отменный аппетит и отсутствие диеты, у него не было излишков веса или жировых отложений на бедрах и животе, как у большинства мужчин его возраста. Его доктор объяснял ему, что именно постоянное крайне нервное напряжение и отказ от употребления наркотиков позволяют ему держать под контролем свое состояние. Доктор не исключал даже возможности его ранней смерти от перенапряжения.

Однако Боллинджер пришел к заключению, что может только наполовину согласиться с таким диагнозом. Он никогда не был нервным, а вот в напряжении был всегда. Он искал его, считал необходимым фактором выживания. Он всегда был бдительным. Всегда наготове. Готовый ко всему. Вот почему ничто не могло его испугать или удивить.

Вой сирены становился громче, и он взглянул в заднее зеркало. Вращающийся красный свет пульсировал в ночи на расстоянии немногим дальше квартала.

Он вынул из кобуры револьвер 38-го калибра. Взявшись за ручку двери, он ждал подходящего момента, чтобы распахнуть ее.

Патрульный автомобиль поравнялся с ним и пронесся дальше. Через два квартала он свернул за угол.

Они не шли по его следу.

Он почувствовал легкое разочарование.

Он спрятал оружие и осмотрел улицу. Шесть люминесцентных уличных фонарей – два с каждой стороны квартала и два в середине – заливали улицу жемчужно-белым светом. Она была застроена трех– и четырехэтажными добротными каменными зданиями. Никого не было видно в освещенных окнах. И это его устраивало, ибо давало возможность остаться незамеченным. Несколько деревьев боролись за существование на краю тротуаров. Чахлые платаны, клены и березки – все, чем мог похвастаться Нью-Йорк за пределами своих национальных парков, – росли с трудом. Их ветви, как обугленные кости, вонзались в ночное небо. Слабый, но холодный январский ветер гнал обрывки бумаги вдоль тротуара, и когда порыв ветра усиливался, ветви деревьев начинали скрипеть, как детская трещотка. Припаркованные автомобили напоминали животных, съежившихся от колючего ветра. Тротуары вдоль всего квартала были пустынны.

Он вышел из автомобиля, быстро пересек улицу и поднялся по ступенькам многоквартирного дома.

В фойе было чисто и светло. Сложный мозаичный пол с изображением гирлянды поблекших роз на бежевом фоне сверкал ровной отполированной поверхностью. Внутренняя дверь фойе была заперта. Ее открывали ключом или кнопкой из любой квартиры.

На верхнем этаже было три квартиры, три – на втором и две – на первом. Квартиру 1А занимал Харольд Нагли с женой, хозяева дома