Памяти родителей

Не сказав на прощанье и слова,

Безвозвратно уходят с пути

Те, кто был воплощеньем родного,

Излучал свет реальной любви.

На душе соляным камнем горечь.

В голове приказанье: «Нельзя!».

От чего доктор-время на помощь

Не спешит, побоявшись дождя.

Обжигают горючие капли,

В них такой безнадежный замес,

Что знакомый психолог, навряд ли

Подберёт подходящий навес.

Он меня успокоить не сможет,

Повествуя о вечной душе;

Ведь сознанье смириться не может

С одиночеством в неглиже.

Я, жалея себя, не желаю

Принимать, что родное моё

В светлом, добром миру пребывает

За земное своё бытиё.

Пресс, сжимающий грудь – это плата

За ошибки, гордыню и лень.

Непомерно большая утрата —

Уходящий в прошлое день.

«  Расплывчато, как будто на стекло…»

Расплывчато, как будто на стекло

Налили дождь густой распухшей лужей.

Без контура и солнце – лишь пятно.

Без снега и зима – простая стужа.

Нет чёткости, и каждый по уму

Домысливает рубежи простора —

Приклеивает ватманы к листку,

Забыв о теме сделки-договора.

Конкретику в круг взглядов не включив,

Развитие приличиям доверив,

Мы изначально отдаём ключи,

Тем самым разрешив открыть все двери.

«  Я плачу – я плачу…»

Я плачу – я плачу

За горькое бессилье,

За то, что не хочу

Мириться с естеством.

Мне, будто журавлю

Пообщипали крылья

И бросив на краю

Отрыли кругозор.

И логику мою

Изнанит безнадёга,

Наверно январю

Нужна моя печаль.

В скорбящем непроглядье,

Не находя дороги,

Я всё же ковыляю,

Ползу в чужую даль.

Но чувствую, что ты,

Мой поводырь духовный,

С Божественной черты

Пособничаешь мне.

И в самый тяжкий миг,

Тоскою горькой полный,

Я подниму свой лик

И обращусь к тебе.

Вдвоём

Как в предтече сладкого сна,

Ты в объятиях утонула.

Романтичная тишина

Хрупкой негой нас обернула.

В океане вселенской любви

Растворили свои границы.

И поют эфемерные птицы

Нам радушные гимны свои.

Ночь ноября

Скользкий и мокрый асфальт ещё помнит

Жаркую поступь душного лета.

Воспоминаний разорванных комья

Дождь растворит в бытие постепенно.

Северный ветер худыми ветвями,

Верно, желает порвать наши окна,

Серой тоской в трубе завывает

Звуком потусторонним, холодным.

Ночь ноября в переходах по ссылкам,

В тихом шуршании книжных страниц,

В поиске песен, танцев, улыбок,

В жажде лучей и тепла без границ.

Безучастному

Промолчать. Остаться нетронутым.

Не испачкаться светом страстей.

И оставить навечно сомкнутыми

Ставни окон и створки дверей.

Отойти, чтобы даже сомнения

Не смогли прикоснуться к тебе,

Чтоб тревожные сновидения

Возникали в чужой голове.

Безучастный, своим равнодушием

Ты построил уютную клеть.

Ты молчишь и глухи твои уши,

Так не проще ли умереть?

В полумраке

Как давно уже не было солнца

В моём доме. Бездушным огнём

Сто свечей освещают обои,

А в углу укутались сном

Дел весёлых моих активисты,

Мастера украшения дня.

И, увы, без светила лучистого

Не разжечь в них былого огня.

Разбредясь в суете хаотичной,

В ерунде растворяя часы,

Опечален победами личными

И согрет мерцаньем мечты.

Все ответы известны. Вопросы

Утомились дороги искать…

Вряд ли будет в моём доме солнце

Ярким счастьем смеяться-сиять.

Женщине

Я песню женщине пою,

Не той, которая в салонах

Проводит молодость свою,

Стараясь, стать чьим-либо клоном.

Зачем мне всполохи её,

Когда под фантиком пустышка.

Пусть хороша, и даже слишком,

Но блеск со временем пройдёт.

Не правда ли, мила собою

Лишь та, чья прелесть в естестве.

Она не мнит себя горою.

Она уверена в себе.

Она в поступках величава,

Изящна в простоте речей.

И даже в омуте страстей

В ней нету лживости и грамма.

Я славлю женщину-жену,

У коей счастье – материнство.

Которой невдомёк бесчинства,

Лишь той я здравия несу.

Уютница

У прелестницы-хозяйки

Всё по полочкам-местам:

Здесь веселье, там печальки,

Рядом ладится мечта.

На плите доходят яства:

Каша, щи да