КРЕТИН

Вечеринка организовалась импровизированно, как это часто бывает в студенческой среде. Было немного выпивки, была музыка, умные и глупые разговоры, песни под гитару.

Надя выгодно отличалась среди других девушек своей красотой, все парни уделяли ей особые знаки внимания, а больше всех старался Стас.

Стас был новичком в этой компании, но его появление здесь было не случайным, сюда он пришёл именно из-за Нади. Увидев вчера Надю со своим соседом и другом детства Юркой, он сразу в неё влюбился. Красивый, хорошо сложённый, коммуникабельный, виртуозно владеющий словом, сам он тоже выделялся среди парней, и сразу обратил на себя внимание девушек, всех, кроме Нади. Его знаков внимания Надя тоже не принимала, она проявляла к красавцу Cтасу вежливое равнодушие, вызывая непонимание других девушек и досаду самого Стаса.

Ещё вчера, увидев подходящего с Юрой Стаса, Надя сразу узнала в нём парня, вызвавшего у неё утром в метро презрение. Парень был красив, хорошо сложен, Надя заметила его, но не потому, что он был таковым, а потому, что он, проталкиваясь между женщин, встал перед ними, зайдя за оградительную черту. По приходу поезда он первым протиснулся в вагон и хорошо рассчитанными верными движениями в два рывка подскочил к свободному месту и плюхнулся на сиденье. Рядом оказалось много стоящих женщин, но уступать кому-либо место парень не собирался. На следующей станции вошла женщина очень пожилого возраста, но и это его не смутило. Женщина стояла согнувшись вперёд и мелко потряхивала курчавой седой головой. Место ей уступила другая женщина, лет пятидесяти, а парень сидел невозмутимо и, якобы, дремал.

Наде было больно и стыдно наблюдать эту сцену. Она была одной из тех натур, которые стыдились за чужие проступки. Вот почему, когда вечером Юра представил ей Стаса, Надя, сразу узнав в нём утреннего хама, вместо традиционно-вежливых слов типа – мне приятно, ответила поспешным коротким кивком головы и выдавила из себя – «Надежда», и будь парни повнимательней, они расслышали бы в голосе девушки нотки досады и разочарования.

– Надь, а ты чего от Стаса-то воротишься? – спросила Света подругу, когда они уединились.

– Да ну его, – неопределённо ответила Надя, но, видя, что на лице подруги остаётся вопрос, добавила, – Я видела его вчера в метро, он не уступал женщинам место.

– Ой, скажешь тоже! Да ты чего, дура! Такой парень!

– Нет, Свет, не нравятся мне такие.

Равнодушие Нади стало постепенно выводить Стаса из себя. Он, привыкший к общему вниманию, сначала поведение Нади принял за игру, но вскоре, поняв, что равнодушие девушки неподдельно, более того, уловив в её поведении тщательно скрываемую холодность, стал свирепеть. Его красивое лицо, отмеченное печатью самодовольства, сначала выражавшее добродушие и приветливость, стало меняться. Постепенно улыбка его стала кривиться, с лица сползла печать самодовольства, а в глазах стали читаться плохо скрываемые им обида, досада и злоба. Желая досадить Наде, Стас стал приударять за подругой Нади – Светой, но и это Наде было безразлично.

На следующий день Стас пришёл встречать девушек из института. Света была счастлива, полагая, что он встречает её, хотя смутно всё же догадывалась, что больше Стаса интересует Надя, но всё равно, ей было приятно даже просто видеть его. Надя при встрече улыбнулась Стасу, но в улыбке, адресованной губастому очкарику, который вышел вместе с девушками из института, было тепла больше. Надя с очкариком шли впереди, и Стас видел, как они оживлённо о чём-то беседовали. Стасу же со Светой ни о чём говорить не хотелось, он думал о Наде. У входа в метро Надя с парнем остановились, повернулись друг к другу, и Стас уловил, с какой приветливостью Надя улыбалась очкарику, он что-то сказал, и она игриво потрепала его за вихор. Махнув рукой в знак прощания Свете и Стасу, парень сбежал в метро.