Мёртвое
Том Пиккирилли
Короли ночи
Джейкоб Омут, известный писатель, возвращается в дом своего детства. Десять лет назад он осиротел: уютный старый особняк, принадлежавший многие поколения его семье, стал местом настоящего кошмара. Его сестра, зарубив топором их брата и родителей, заперла мальчика в чулане и совершила ужасное самоубийство. Грядет годовщина той страшной ночи, и неведомая сила призывает Джейкоба вернуться в место, будто застрявшее между миром живых и миром мертвых. Туда, где водится кое-что пострашнее кошмарных воспоминаний. Где в глухих залах бродят зловещие призраки, а мрачные стены скрывают порочные тайны и темное семейное наследие. В место, где больные фантазии давно умершего писателя все еще пронизывают ткань реальности, а в лесах скрываются безымянные существа, терпеливо ждущие возвращения своего создателя.
Классический хоррор о доме с привидениями и семейном проклятии от «мастера ужасов» Тома Пиккирилли, получивший номинацию на премию Брэма Стокера в категории «Лучший роман». Откройте эту книгу темным дождливым вечером – и вам станет по-настоящему страшно.
Том Пиккирилли
Мёртвое
© Оформление: ООО «Феникс», 2024
© Иллюстрации: Виталий Ильин, 2023
© Перевод: Григорий Шокин, 2023
© Copyright © Michelle Scalise-Piccirilli
© В оформлении обложки использованы иллюстрации по лицензии Shutterstock.com
* * *
Посвящается Мишель, надежно опутавшей меня незримыми путами.
Глава 1
Легкий бриз ранней весны что-то шепнул ему на ухо, пока он просеивал слова сквозь пальцы – слова, бегущие рекой, будто кровь из разверстой раны.
Джейкоб сидел под деревом в парке. Рядом с ним на земле громоздилась стопка книг в мягких обложках. Он держал на коленях рукопись отца – пожелтевшие страницы текста, полного опечаток, чудовищных орфографических ошибок и меток карандашом, сделанных твердой рукой матери. Она вычитывала рукопись, но зачастую ее странный беглый почерк не позволял распознать суть того или иного исправления. Наверное, в приходской школе имени Причастия Святой Анны их обучала письму одна и та же монахиня – кому еще под силу теперь понять эти каракули? Он прочел еще один абзац и поднял голову, когда мимо проковылял кокер-спаниель, задержавшийся ненадолго, чтобы осторожно понюхать мыски его ботинок.
Заходящее солнце бросало малиновый свет на страницы первого романа его отца. Джейкоб перечитал слова посвящения, но они не помогли отделаться от кровавых образов – последняя глава на них была особенно богата. Отцу нравились кровопролитные финалы; вот и в этом романе главный герой под конец находил консервные банки со срезанными лицами внутри и развешанные по гвоздям кишки. Странно, как порой его повествование склонялось к лиризму – как если бы в плавное течение одной книги вдруг вплывали абзацы из совсем другой, слишком целомудренной для такого обилия крови. Критики отмечали, что отцу следовало писать более серьезную литературу об отношениях и взаимопомощи – как будто заспиртованная почка в банке на подоконнике в их глазах выступала каким-то признаком разудалой буффонады.
А вот самому Джейкобу таких советов критики уже не давали. Кто-то проводил с его отцом неизбежную параллель, кто-то – всячески подобного избегал, но мало кто хранил в его отношении любезность. Он положил громоздкую рукопись обратно в папку, взял одну из книг в мягкой обложке – тоже написанную его отцом, – и прочитал посвящение:
Моей жене и детям – просто так; иных причин нет.
Отложив этот покетбук, он взял другой из стопки. Дебютный роман. Едва взглянув на название, чувствуя, как тень от дерева давит на шею и грудь, он отбросил и эту книгу, после чего откинулся на шершавый ствол и стал глазеть на спешащих мимо бегунов. Где-то в стороне, на маленьком корте, подходил к концу парный теннисный матч: парень, сторона в проигрыше, огрызнулся на свою спутницу и в расстроенных чувствах запустил в сетку ракеткой. Вернулся кокер-спаниель, а за ним еще одна собака; обе оставили его через минуту, погнавшись за фрисби. По всему парку, там и сям, на полотенцах расположились отдыхающие парочки. У кого-то с собой была набитая корзинка для пикника, кто-то
ЛитРес