Афонская армия

Афонский полуостров – это особое государство на карте мира. Некоторые называют его монашеской республикой. Не знаю, как характеризовать государственный строй Святой Горы, тем более что она на сегодняшний день является частью Греции. Может быть, это звучит жестоко, но я, скорее всего, назвал бы Святую Гору Афон резервацией для православных монахов. Мир желает сделать из монастырей музеи с живыми экспонатами, получающими за свою работу зарплату. Но есть те, кто устремляются в эту особенную страну в поисках настоящего монашества, селятся подобно древним отшельникам в пещерах, на прибрежных скалах, в непроходимых чащах. Это те, кто бежит от мира, и неверно думать, что сейчас нет таких людей. Уже слышу возмущенные голоса: «А как же прекрасные монашеские обители, раскиданные по всему миру? Что же там нет монашества?» Или: «Разве монахи не должны помогать миру спастись, миссионерствовать, служить идеалом христианской жизни для православных?» Конечно, все это так. Но монах означает в переводе с греческого (???????) – одиночный, единичный. Смысл монашества – уход от мира, понимаемого в смысле: «Дружба с миром – вражда с Богом». Человек, прошедший школу монашеской жизни, конечно, может отворить двери своей келлии, как это сделали преподобный Серафим Саровский или преподобный Паисий Величковский. Примером последнего воспользовались оптинские старцы, и так в Россию пришел опыт открытого для мира старчества. На Афоне старец, или геронда, – это руководитель маленькой монашеской общины, который готовит своих учеников к вечной жизни. Он не стремится спасти весь мир, ему не нужны толпы почитателей, миссия его скромнее: для него достаточно вести к Богу несколько учеников. Но все же смысл монашества в пустыне – спасение через уход от мира. Поэтому целые монастыри, которые оказались в гуще мировых событий, покидают свои древние места и идут туда – в последнюю монашескую крепость: на Святую Гору Афон. И, думаю, Святая Гора хранит тайну о многих святых, подобных упомянутым выше, но так и оставшихся миру неизвестными.

До революции на Афоне были русский монастырь и два скита. Русские дипломаты, и, в первую очередь, Николай Павлович Игнатьев, понимая, что скит имеет неустойчивое состояние и зависит от кириархиального монастыря, стремились придать русским скитам статус монастырей. Они даже вписали в Сан-Стефанский договор пункт №22: «Афонские монахи русского происхождения сохранят свои имущества и прежние льготы и будут продолжать пользоваться в трех монастырях, им принадлежащих, и в зависящих от них учреждениях теми же правами и преимуществами, которые обеспечены за другими учреждениями и монастырями Афонской горы». Таким образом, скиты как бы заочно признавались монастырями. Но в реальности они все равно не смогли этого добиться и были утеряны для русских монахов: перешли в ведение кириархиальных. Кроме крупных обителей, на Афоне было порядка 90 русских келлий и более 100 калив. Тяжелая година уничтожила и эти обители, но спустя много лет на Афоне вновь стали появляться русские келлиоты и отшельники.

Встречаешь на Афоне русских монахов «неформалов», которые приняли постриг неизвестно где и от кого, которые никогда не жили в монастыре, но Святая Гора привлекла их как магнит. Хорошо это или плохо, не знаю, как ответить, но так оно и есть. Может, им еще надо победить свои страсти, может, рано еще им думать об отшельничестве, может, надо им еще ходить в школу, но дивный монашеский афонский град манит их. Конечно, пещера – чаще всего убежище от духовного наставника, которого и найти сейчас, к слову, почти невозможно. Конечно, они могут довольствоваться малым, но пещера или келлия для них тесна. И вот они плывут на корабле в Дафни, встречают на главном афонском перекрестке знакомых и едут обратно: чтобы похоронить себя в каменном мешке заживо, надо ненавидеть мир со всеми его соблазнами. Но даже такая скитальческая жизнь позволяет им оставаться монахами, пусть младенцами. А разве легко сегодня найти кого-нибудь постарше младенца в духовной жизни? Они часто смешны даже для паломников, высаживающихся в афонском порту. Некоторые из них