Бонапарт. По следам Гулливера

Виктор Николаевич Сенча

Наполеон Бонапарт – фигура не только историческая. Наполеон – символ абсолютизма и единоначалия. В событийном масштабе – Явление. Как Александр Македонский или Карл Великий. Исполин, перекроивший Европу и изменивший мир. Гений стратегии, тактики и дипломатии. Гулливер, до величия которого по прошествии двух столетий не смог дотянуться никто.

И все же это был человек. Со своими слабостями и ошибками, принципами и привязанностями. Его страстью являлась война. Иногда он плакал – когда погибали его боевые товарищи. И улыбался, рассматривая в подзорную трубу поле сражения, усеянное трупами убитых врагов. Наполеон был отважен и презирал смерть. Его уважали даже неприятельские солдаты. А свои – обожали, с восторгом крича: «Vivat l’empereur!» Несмотря на то что кто-то называл Бонапарта чудовищем, кто-то – узурпатором, многие ему просто завидовали.

Триумфальное шествие Наполеона по миру закончилось ссылкой на далекий остров, где поверженный Гулливер очутился во власти надменных «лилипутов». Но даже там он не собирался сдаваться. А воспоминания о днях минувших скрашивали нелегкие годы тоски и одиночества…

Эта книга о нем. Императоре Франции. Великом полководце. Гении. Тиране. Безжалостном завоевателе. И… Человеке. Имя которому – Наполеон Бонапарт.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Виктор Сенча

Бонапарт. По следам Гулливера. Роман-хроника времен Наполеона I Бонапарта

© Сенча В.Н., 2022

© Иллюстрации. Малягина А.В., 2022

Пролог

Есть акт насилия, который никогда не изгладить из памяти поколений, – это мое изгнание на остров Святой Елены.

    Наполеон

…Да будет омрачен позором

Тот малодушный, кто в сей день

Безумным возмутит укором

Его развенчанную тень!

Хвала! он русскому народу

Высокий жребий указал

И миру вечную свободу

Из мрака ссылки завещал.

    А.Пушкин

…После полудня в замке Фонтенбло он примет яд. Все кончено. И пузырек с цианидом, болтавшийся в личной аптечке еще со времен Московской кампании, поставит жирную точку в вопросе о пребывании его в этом бренном мире. Точно так же поступили Ганнибал, Демосфен и Сенека. Все повторяется – Сократ и цикута, Нерон и отточенный меч, Пифагор и голод, несовместимый с жизнью. Много ли надо, чтобы покончить со всем одним махом?..

Удивительно, но яд не подействовал. А ведь он так на него уповал. Неужели происки зловредного лекаря Ювана? Даже Ларрей подтвердил, что смерть от цианистого калия – самая легкая из всех, какие ему пришлось когда-либо видеть. Этому отважному лейб-хирургу приходилось верить – именно Ларрей спас раненую руку императора от ампутации. Хорош был бы безрукий полководец! Помнится, один одноглазый адмирал уже командовал сражением с рукой на перевязи: и сам погиб, и подчиненных уложил немерено. Нет, он не Нельсон; не пристало Императору выходить к солдатам немощным калекой. Потому-то его Великая армия прошлась по Европе, как по Елисейским Полям.

Мысль об англичанине заставила сморщиться, будто от зубной боли. Однако мучил не пульпит – острая резь в животе, судорогами отдававшаяся во всем теле. И беспрестанная рвота. Все-таки яд оказался не пустышкой, но, как он понял, за прошедшие месяцы несколько выдохся. Теперь только ждать и… не надеяться. Потому как если надеяться – не стоило и начинать…

Через сутки стало понятно: кризис миновал. Хотя живот продолжало крутить, а с горшка лучше б не вставать. «Как трудно умирать! Как легко было умереть на поле битвы! Почему я не был убит при Арси-сюр-Об?!» Голову терзали мысли одна ужаснее другой.

Обошлось. И прояснившееся сознание подтвердило: его смертный час еще не настал.

Нет, зубная боль намного приятней; она ничто в сравнении с тем, что предстояло пройти. Самоубийство – величайшее из преступлений, ругал он себя. Какое мужество должен иметь тот, кто трепещет перед превратностями фортуны? Истинный героизм как раз и состоит в том, чтобы быть выше злосчастий жизни…

Они предлагают ему вместо короны какой-то затерянный в море островок! Ему, Императору! И уверяют, что делают это из соображений гуманной справедливости. Свора го