Война и Библия

Святитель Николай Сербский (Велимирович)

Сочинение «Война и Библия» (1932 г.) свт. Николая Сербского (Велимировича), написанное между двумя Мировыми войнами, посвящено отношению христианства к войне. Святитель Николай говорит о том, что исход каждой войны решает Бог и что все древние и современные войны можно понять и объяснить лишь в свете Библии. Размышляя о причинах войн вообще, автор пишет: «…война человека с человеком – это плод войны человека с Богом». Свт. Николай приходит к выводу о том, что поражение в войне есть результат греха и отступления народа, властителей и военачальников от Бога, благочестие же и добрая нравственность всех вышеперечисленных приводят к победам и миру. Данное сочинение свт. Николая (Велимировича) будет полезным для самого широкого круга православных читателей.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Святитель Николай Сербский (Велимирович)

Война и Библия

Святитель Николай Сербский (Велимирович)

Перевод с сербского Сергея Фонова

Рекомендовано к публикации Издательским Советом

Русской Православной Церкви

ИСР21-126-3377

Книга печатается по: Святитель Николай Сербский (Велимирович). Творения: Библия и война ? Пер. С. П. Фонова; общ. ред. И. М. Числова. М.: «Паломник», «Омофор», 2016.

© Сибирская Благозвонница, 2022

В 1927 году в американском городке Уильямстаун представители многих земных рас и народов собрались на конференцию, на которой с человеколюбивой заботой велась дискуссия о возможности мира среди людей. Им, своим дорогим друзьям, посвящает автор, в ту пору их сотрудник, эту книгу о войне в свете Священного Божия Писания, – книгу, на которую во время затишья будут смотреть с равнодушием, но в годину военных потрясений станут искать и читать с пониманием.

Вводная беседа

1. Вавилон в опасности

Солнце клонилось к закату, когда мы оказались на палубе судна «Бостон», осуществлявшего морское сообщение между Нью-Йорком и Бостоном. Грязная и маслянистая вода Нью-Йоркского залива, днем под жаркими солнечными лучами блиставшая, подобно серебру, в вечернем мареве переливалась, точно расплавленное золото. Пароход плыл от Нижнего к Верхнему городу, между Нью-Йорком и Бруклином, а наше общество сидело, обернувшись лицами к Нью-Йорку.

Перед нами лежал самый крупный на земном шаре город, самый торопливый, наиболее освещенный и предельно разобщенный. Взоры всех пассажиров – как иностранцев, так и местных уроженцев – были невольно прикованы к многочисленным башням, гордо и неуклюже нареченных небоскребами.

– Взгляните на наши вавилонские башни! – сказал мне министр Юстон.

– Смотрю на них, – ответил я, – но неужто и Вы на них взираете? Ведь Вы уже столько раз здесь путешествовали и обращали на них свой взгляд?

– Это привлекает всегда и везде… Да и естественно чему-то великому неизменно пленять людские души – как в прошлом, так и в будущем.

– Да, да, Вы хорошо сказали, – поддержал [его] генерал Кларк. – Невольники великих свершений, [когда] писали и хроники бытия народов на самом деле – вплоть до сего дня – обрисовывали только биографии выдающихся личностей, этих своеобразных «небоскребов» [общества].

– Значит, генерал, демократия здесь ничего не меняет? – поинтересовался я.

– Ничего, [ровным счетом] ничего. Теоретически демократия пыталась славу великого человека разделить на множество его сподвижников, но на практике достигла лишь того, что более тщательно высчитала и измерила вклад людей, лишенных славы, в известность корифея. Однако при этом не умалила славы последнего и не увеличила славу первых. Дворцы остались дворцами, а хижины хижинами.

Г-н Крен, молча и сосредоточенно внимавший нашей беседе, обратился ко мне по имени и сказал:

– Посмотрите на эту группу новых башен – там, в Верхнем городе. Шесть лет тому назад, когда Вы были в Нью-Йорке, здесь не было даже их следа. А теперь! Выросло около сотни нововозведенных.

– В самом деле, – ответил я, – в самом деле, г-н Крен. Мне даже кажется, что они красивее и стройнее тех, что в Нижнем городе, не так ли?

– О, безусловно! В этих новых высотных зданиях мы, американцы, достигли своего оригинального сти