Посвящается моей дорогой К.Р.

Увертюра

Моя милая Розетта

Моя милая Розетта, красный бархат твой пестрит,

И порхающие кудри поверх на него ложатся.

Пусть сегодня снегопад мой дальний остров посетит,

Ты являешься причиной засиять и умиляться.

Уловив одну минутку, я улыбку повстречал,

Что покрыла твои губы бесконечностью прелестной.

Боже! Милое созданье! Были б силы – закричал!

Но когда я под волнением, сей порыв не столь уместен.

Вижу скромность в очертаниях, созерцаю теплый нрав,

Бесподобное сияние излучают твои глазки.

Пусть повержен буду громом, коль в стремлениях не прав,

Но сейчас я предвкушаю ослепительные краски.

Не приходит простодушие к людям с гибкою душой,

Их глубокие зрачки служат искрам вдохновения.

Повстречать они лишь могут образ тот, что только свой,

Ну а следом ремесло все переходит к упоению.

«Что мне душное пространство, когда улица открыта…»

Что мне душное пространство, когда улица открыта,

Кружат фобии пред взором, когда дух в объятии стен.

Свежий воздух и свобода открывают мир закрытый,

И все прошлые невзгоды превращают в серый тлен.

Я усердно опираюсь на естественные вещи,

Под другим уклоном света поглощаю бытие.

Всем искусственным моментам я обламываю плечи

И стремлюсь постигнуть солнце в добродушном забытьи.

Белой негой одаряю потемневшие холсты,

В бурном вихре водопадов постигаю суть вершины.

Буду строить постепенно свои мирные мосты,

Оживляя первозданные вселенские машины.

Девушка с трубкой

В дымящихся клубах слепого дыма,

Под магию слезливого дождя

Сидишь ты на скамейке в черном платье,

На ножки свои дивные глядя.

Волшебным поцелуям дивной трубки

Ты отдаешься, упиваясь страстью.

И, под эгидой современной рубки

Стремишься взором ко старинным мастям.

В тебе живет пантера и тигрица,

Твой образ будоражит примитивных.

Из темных локонов стремятся к небу птицы

И порождают пламя в бурных играх.

В тумане восхищаются фигуры,

Аристократка, лепишь их сквозь выдох.

А после – тишина, и суть натуры —

В отместку через время стройный вдох.

«Пустая мелочь порождает скуку…»

Пустая мелочь порождает скуку,

Разгневанную в собственном соку.

И даже свет, протягивая руку,

Не в силах запечатать днем Луну.

Ты ищешь золотое вдохновение

В серебряном потоке алых слез.

И получаешь кулаком по морде

За то, что отдавался не всерьез.

Проходят дни, ты словно в паутине —

Прилип к своим ментальным паукам.

Нутро не поддается злой рутине,

И руки манит тяга к небесам.

Попробуешь ты отойти в сторонку,

Там ждет тебя безудержный бунтарь.

Проскочишь мимо – и настигнет ломка,

Когда предстанет красоты алтарь.

В такие дни помогут сновидения,

Вернут на место душу, что во тьме.

Там муза поцелует нежно в щеку,

Вернув тем самым краски в бытие.

Млечная дорога дивных снов

Мне снилось мной засеянное поле

Из пяти тысяч ало-бурых роз.

Я позабыл, что значит слово «горе»,

Когда их ароматы превознес.

Мне снились облака, но под ногами,

По ним скакал, как знойный жеребец.

На небе плавал космос весь в тумане,

И бледные созвездия ждал венец.

Мне снились города другой эпохи,

Под хлопья снега ждал там Рождество.

Обхаживал дворы в костюме-тройке,

Забыв надеть любимое пальто.

Мне снились замки жуткие до дрожи,

Под страшный ливень я блуждал по ним.

Быть может, раньше жили там вельможи,

А нынче призрак да поэт один.

Мне снилась муза в далях иностранных,

В объятиях мы ласкали наши души.

Про то, что был я в брюках своих рваных,

Она не собиралась даже слушать.

Мне снились парк и лавка вековая,

Что дремлет в моем городе родном.

На ней сидел, себя не понимая,

И ощутил, что не было то сном.

Желтокрылая поэма

Одиноким искушением приподнял я свою бровь,

И прильнул к златым обрывам внеземного вдохновения.

Я к осеннему причалу поспешил направить кровь,

Чтоб пораньше ощутить листвы опавшей вожделение.

Сладкий вкус прохлады шарма под харизмой всех ветров,

Я вдыхаю полной грудью в перепачканных коленях.

Моросящая водица наполняет чаш