Нас в кабинете трое: я, он и оно.

Сижу, думаю над отчетом по испытаниям нового двигателя для посадочного модуля на Тайгету, но никак не могу сосредоточиться. После того как швед, то есть шеф, подселил ко мне в кабинет двоих, я стал очень неспокойным и нервным.

Наш шеф, он же швед, очень педантичный человек высокого роста, «за 60», лысый и в очках. Правда по-русски он так и не заговорил хорошо, ну не дается ему наш язык, хоть убей! А вот от нашего старинного фольклора он без ума, например, собирает русские пословицы и поговорки.

После того как Научно-космическое агентство выбрало его в качестве руководителя нашего отдела, у нас произошли перемены. Да, верно подумали, сначала в лучшую сторону, ну а потом, «как всегда», даже не знаю, нужно комментировать это или нет. Хотя, ладно, приведу один пример: он уволил всех девушек, которые занимались «принеси-подай», то есть секретарш. Но, кроме того, что они приносили и уносили секретные документы на электронной бумаге, вели электронный учёт всех работ и помогали предыдущему шефу женским советом – они были женщинами! Я хоть и учёный, но я в первую очередь мужик! И когда от нас забрали эту красоту и заменили их роботизированными секретарями, то всем стало как-то скучно и тоскливо…

Ладно, я отвлёкся. Попробую ещё раз сосредоточиться. Надену «шлем» и снова попытаюсь окунуться в расчеты, хотя и трудно не обращать внимание на стрекотание нашего нового консультанта-глорианца. «Шлем» -то мой без наушников, хоть и для научных расчетов, но вот модель старая, поддерживает только расчёты в пару сотен гигагерц и всё.

Если вам интересно как выглядят глорианец – я расскажу. Он гуманоид, структура и цвет кожи у него тёмно-серый, словно потрескавшаяся земля без дождя. Глаза большие – ячеистые, ушей нет – одни отверстия. Голова овальной, вытянутой формы и по бокам череп немного приплюснут. Пара рук, пара ног. В среднем выше нас на полметра. Ходит в одежде, напоминающей наш плащ. Изъясняется стрекочущими звуками, которые переводятся устройством похожим на медальон, мерцающим у него на шее.

Ну а второй сосед – это вообще… нет слов. Это существо больше всего напоминает дельфина, но и не дельфин. Между собой мы называем его «рыбным филе». Оно то булькает, то кричит, то громко чмокает, когда ест… Сидит оно в стеклянном аквариуме с жидкостью, специально привезённой с ним, и производит расчёты для миниатюрных термоядерных реакторов, для использования их в качестве «вечных» аккумуляторов на планетарных вездеходах. Как это мы, люди, до этого не додумались? Просто слов нет!

Ещё эта привычка моих «коллег» – есть непосредственно в кабинете! Например, когда глорианец ест свою таблетированую еду, то он издаёт жуткие утробные звуки. От них мне когда-нибудь стошнит. А когда «рыбное филе» ест в «воде» своих бесхребетных моллюсков, то плещет своей жидкостью направо и налево.

Вот как тут можно работать?!

И этот зоопарк поселился у меня в кабинете месяц назад. Швед говорит, что нужно немного потерпеть и быть «толерантным», что через месяц, когда сделают ремонт этажом ниже, их переселят в отдельные кабинеты, учитывая пожелания наших консультантов. Но месяц прошёл, «а воз и ныне там».

После того, как «рыбное филе» обрызгало меня вонючей жидкостью, а смердящий глорианец стрекотал без умолку целый час, «рассказывая» про своё общество и его семейное древо, я собрался к шефу Себастьяну Мартинссону, с жалобой на этих существ.

Швед сегодня был одет «с иголочки». Серый с отливом костюм, имитирующий костюм астронавтов прошлого сезона, с множеством кармашек и рюшечек, дополнял прозрачный «шлем» от макушки до кончика носа. Эту модель мы назвали «шапкой-невидимкой». На обеих руках, на каждом пальце у него красовались чёрные беспроводные датчики-манипуляторы. Его костюм был не в моём вкусе, ну я же не его стилист! Поэтому я подумал про себя: «А какое мне до него дело? Руководил бы хорошо и не мешал работать!»