Кошмар

Пусто было в груди и тоскливо. Тоска глодала изнутри уже третий месяц. Впереди всё яснее маячил признак неумолимо надвигающейся катастрофы, после которой никакой жизни уже не будет, а будет только пустота и эта выворачивающая душу тоска.

Всё начиналось как-то незаметно, как будто кошка подкрадывалась на мягких лапах. Пропал интерес к учёбе. Остался интерес к танцулькам в университетской общаге №6, которые называли «скачками». Там ребята очень талантливо копировали Битлов. Особенно брала за душу тянущая мелодия Girl, а неистовый ритм Twist and Shout напрочь отключал мозги, оставляя только рефлексы. Я не мог выбрать между Катей и Эльвирой с ФЕНа (Факультет естественных наук). Обе хороши, в своём роде. Впрочем, зачем выбирать? Оставим эту проблему им самим, а мне и так хорошо. Ходил поочерёдно на пляж то с одной, то с другой. Так незаметно напропускал около трети лекций по самому сложному курсу статфизики и четверть лекций по квантам. Совсем запустил спецкурсы по СВЧ электродинамике и физике полупроводников.

На текущий момент помнил только, что через четверть часа начинается третья пара. Первые две уже пропустил и, подходя с пляжа к университету, совершенно не помнил расписания. Куда бежать, в какую аудиторию? Сначала нужно заскочить на третий этаж. В правом крыле на стене висит расписание. Аккуратно я ходил только на военку и обществоведение. С военкой нужно ладить, после двух-трёх пропусков без медицинской справки тут же окажешься в армии. Обществоведение – такая мутная дисциплина, что нормальный человек добровольно на эти лекции не пойдёт. Там всё про бесчисленные съезды с номерами, которые не запомнишь, и партконференции, похожие одна на другую. На все остальные лекции посещение было добровольным, никто не вёл учёт посещаемости. Что же касается спецсеминаров, нужно было походить на первые два-три и посмотреть, насколько свиреп и дотошен семинарист. После этого на добрую половину семинаров тоже можно было забить. Но это была только отсрочка. Грехи, накапливаемые в течение семестра, давали о себе знать на экзаменах и дифзачётах. Вот почему за неделю-другую до экзаменов студенческие общаги напоминали сумасшедший дом для тихих помешанных. Бессонные ночи и литры кофе.

После очередного экзамена – полная расслабуха дешёвым вином на двое суток. Потом подготовка к следующему экзамену по уже описанному алгоритму. Конечно, были и правильные студенты, которые лекций не пропускают и зачёты сдают вовремя. Но их всегда было мало. Катастрофически мало. Это было похоже на отклонение, хотя и не опасное для общества. Наша группа была особой. В неё распределили только фымфшатников (специализированная физматшкола при университете) и золотомедалистов. Я поступил после мореходки, имея красный диплом с отличием, поэтому тоже попал в эту группу.

Фымышатники к моменту поступления в университет имели твёрдые понятия о дифференциальном и интегральном исчисления, а также о Фурье-анализе. Они чувствовали себя полубогами, первый курс филонили, на лекции не ходили, считая, что и так всё знают. К второму курсу по уровню знаний они практически сравнивались с остальными. Тех же, кто по инерции продолжал филонить, вышибали из университета на третьем курсе. Так, Тыжеброва, бывшего первым «секачом» на курсе по квантовой механике, вышибли перед экзаменами в конце третьего курса. Выяснилось, что он так и не сдал зачёта по французскому языку за первый курс, хотя деканат исправно предупреждал его о последствиях разгильдяйства каждый семестр.

Непонятность моей ситуации заключалась в том, что я страстно стремился поступить в университет на физфак, чтобы потом работать над теорией элементарных частиц в Институте Ядерной Физики. Первым на курсе никогда не был, но учился старательно, лекций не пропускал, экзамены и зачёты сдавал вовремя. За всё время учёбы не завалил ни одного экзамена, кроме единственного, но то был особых случай. Не для меня одного, а для всех. На пятом курсе мы уже готовили дипломные проекты в институтах Академгородка. Никаких лекций уже не было, только небольшое количество спецсеминаров по выбранному студентом профилю. Как снег на г