Записные книжки
Альбер Камю
Библиотека классики (АСТ)
Записные книжки Камю с 1935 по 1959 год – своеобразная хроника жизни писателя.
Главные действующие лица в них – мысли Камю: обнаженные, искренние и тревожные.
Что думал абсурдист, экзистенциалист и нобелевский лауреат о себе и мире, о политике, литературе и искусстве?
У читателя есть уникальная возможность узнать это из первых рук, проследить, как спонтанность изложения, характерная для раннего периода творчества Камю, уступает место отточенности и силе мысли. Здесь собраны уникальные заметки, наброски будущих произведений Камю, начиная с того времени, когда он еще не был известен в Европе, до тех пор, пока не погиб в автокатастрофе в 1960 году на самом пике своего успеха.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Альбер Камю
Записные книжки
Albert Camus
Carnets I, II, III
© Editions Gallimard, Paris, 1962, 1964, 1989
© Перевод. Е. Гальцова, 2017
© Перевод. О. Гринберг, наследники, 2019, 2023
© Перевод. В. Мильчина, 2023
© Издание на русском языке AST Publishers, 2023
* * *
Записные книжки. Май 1935 – февраль 1942
Тетрадь № I. Май 1935 года – сентябрь 1937 года
Май 1935 г.
Вот что я хочу сказать:
Что можно чувствовать – не будучи романтиком – тоску по утраченной бедности. Годы, прожитые в нищете, определяют строй чувств. В данном случае строй чувств исчерпывается странным отношением сына к матери. Самые разные проявления этих чувств вполне объясняются подспудной, вещественной памятью детства (неотъемлемой частью нашего я).
Отсюда – для того, кто это замечает, – узнавание и, следовательно, угрызения совести. Отсюда же, по аналогии, чувство утраченного богатства, если человек попадает в другую среду. Для людей богатых райское блаженство, дарованное в придачу к земным благам, – вещь сама собой разумеющаяся. Для людей бедных небеса обретают свое исконное значение величайшей милости.
Угрызения совести вынуждают к признанию. Произведение есть признание; я обязан дать показания. По правде говоря, сказать я хочу одну-единственную вещь. Именно в этой нищенской жизни, среди этих людей, смиренных либо тщеславных, мне удалось глубже всего постичь то, что кажется мне истинным смыслом жизни. Произведений искусства для этого недостаточно. Искусство для меня не все. Пусть оно будет хотя бы средством.
Не надо забывать и о ложном стыде, малодушии, безотчетном уважении к другому миру (миру денег). Я думаю, мир бедняков – редкий, если не единственный мир, замкнутый в себе, отъединенный от остального общества, как остров. Здесь хорошо играть в Робинзонов. Тот, кто окунается в эту жизнь, начинает говорить о квартире врача, находящейся в двух шагах, «там, у них».
Все это должно быть выражено в рассказе о матери и сыне.
Это в общих чертах.
Уточнения связаны со сложностями:
1) Окружение. Квартал и его жители.
2) Мать и ее поступки.
3) Отношение сына к матери.
Какой выход. Мать? Последняя глава: символическое значение, переданное тоской сына???
* * *
Гренье: мы вечно себя недооцениваем. Но приходят бедность, болезнь, одиночество: мы осознаем свое бессмертие. «Когда нас припрут к стенке».
Так оно и есть, ни больше ни меньше.
* * *
Бессмысленное слово «опытность». Опытность не зависит от опыта. Ее не приобретают. Она приходит сама. Не столько опытность, сколько терпение. Мы терпим – вернее, претерпеваем.
Всякая практика: опыт делает человека не мудрым, а сведущим. Но в чем?
* * *
Две подруги: обе очень больны. Но у одной нервы: выздоровление все же возможно. У другой – поздняя стадия туберкулеза. Никакой надежды.
Как-то днем. Больная туберкулезом у постели подруги.
Та говорит:
– Знаешь, до сих пор даже во время самых страшных приступов у меня не было чувства, что все потеряно. Еще теплилась надежда на спасение. Сегодня мне кажется, что надеяться больше не на что. Я так обессилела, что, наверно, уже не оправлюсь.
В глазах обреченной мелькает дикая радость; она берет подругу за руку: «О! Мы отправимся в дальний путь вместе!»
Те же – умирающая от туберкулеза и ее выздоравливающая подруга. Она вернулась из Франции, где прошла курс лечения по нов
ЛитРес