Глава 1

– Мам, ты опять сегодня почти не спала? – сказала Вероника, укоризненно глядя на мать. – Давай сходим к тёте Тамаре в поликлинику. Пусть она пропишет тебе какие-нибудь снотворные порошки, иначе … – девушка запнулась на полуслове, боясь произнести страшные слова.

Наталья, будто не слыша, что ей сказала дочь, безразлично посмотрела на клеёнку с жёлтыми цветами и, вздохнув, произнесла:

– Мне опять приснилась Катюшка. Я плакала и умоляла её сказать, кто это сделал, но она снова промолчала, только удивлённо смотрела на меня, словно сама не верила в то, что случилось.

Геннадий, муж Натальи, с громким стуком поставил кружку с чаем на стол и кашлянул. Потом подошёл к приоткрытой форточке и нервно закурил.

– Если я узнаю, что это сделал Юрка, то придушу его собственными руками. Пусть даже мне за это будет светить пожизненное наказание.

Наталья закрыла лицо руками и беззвучно заплакала. Вероника вскочила со своего места и, бросив на стол недоеденный бутерброд, подбежала к матери. Она заботливо обняла её и прижала к себе.

На кухне на некоторое время воцарилась мёртвая тишина, нарушаемая всхлипами Натальи. Вероника гладила мать по волосам и нежно приговаривала, что батюшка просил не плакать, чтобы не тревожить душу убиенной Катерины, иначе она не найдёт на том свете покоя.

– Доча, ну ответь мне, – Наталья перестала плакать и уставилась в пустоту. – Почему Катюшка молчит, почему не говорит, кто выпустил в неё эту злосчастную стрелу? Почему она только с большим удивлением смотрит на меня, как будто сама не верит в это.

– Так она покрывает своего хахаля Юрку, чтобы его не посадили, – со злостью затушив окурок, Геннадий сел обратно за стол и отхлебнул из кружки остывший чай.

– И вовсе он не её хахаль, – тихо произнесла Вероника и снова села на своё место.

Отец с матерью, как по команде, уставились на неё, и Наталья, пристально глядя на дочь, строго спросила:

– Ты что-то знаешь? Говори!

Вероника уже пожалела, что опрометчиво бросила эту фразу, но слово вылетело, и надо было, как говорится, отвечать за свой базар, касающийся личной жизни сестры.

Тридцатого апреля её старшая сестра Катя приехала на майские праздники в посёлок Элитный, где жила с детства. Но два года назад она купила небольшую однокомнатную квартиру на окраине Ярославля, потому что после окончания института начала работать в ярославской школе учителем английского языка. Эту школу она окончила сама, а сейчас в ней училась её младшая сестра Вероника, вернее, тоже заканчивала учёбу, так как была ученицей одиннадцатого класса.

– Я случайно услышала, как Катя говорила с кем-то по телефону, что поговорит с Юрой, чтобы он больше не строил планов на будущее, для этого она специально и приехала сюда.

Родители переглянулись, и Геннадий машинально потянулся к пачке сигарет.

– А ты сказала об этом следователю?

– Нет, со мной особо и не беседовали, – слегка обиженно ответила дочка.

– Я пойду в церковь. Может, там Катюшка что-то скажет мне. Ну не может такого быть, ведь она же не преступница какая, чтобы среди белого дня её убивать. И почему этого никто не видел? Даже Юра, который был с ней, – Наталья встала из-за стола и засуетилась на кухне.

– Наташ, лучше пойдём огородом займёмся, там дел за всю жизнь не переделать. А в церковь ты и так каждый день ходишь. Только сердце себе надрываешь, да и Катюшку лишний раз тревожишь, – Геннадий вопросительно посмотрел на жену.

– Я слышала от людей, что до девятого дня надо каждый день усопшего навещать, чтобы ему не страшно там было, и чтобы он ушёл навсегда, не держа на всех обиду.

– Даже на убийцу? – вдруг спросила Вероника.

Наталья ничего не сказала, молча повязала на голову чёрный платок и, взяв сумку, вышла из дома.

Геннадий, кряхтя и кашляя, бесцельно походил по кухне и, в итоге, махнув рукой, взял с вешалки видавшую виды штормовку и вышел во двор.

Вероника осталась одна. Звонить подруге Дашке было ещё рано. Она в выходные раньше двенадцати не вставала, чем очень огорчала окружающих. Даже её родители перестали бороться с этим пороком, говоря, что выйдет замуж, и заботы сами не дадут ей долго валяться в постел