Элегия Алой Розы
Василий Анатольевич Зозуля
Западная Европа, XIV век. Герцог Альва по прозвищу Славный Братец возвращается в Бретанский замок Нант.
Василий Зозуля
Элегия Алой Розы
«…Мчатся бесы».
А. С. Пушкин.
Пролог:
Карпатские горы
A
Скачет всадник долгожданный,
Тяжко дышит серый конь.
Гость любимый, сиром званный,
Затаил в груди огонь.
Роза алая пылает,
На полах его плаща.
Ум о смерти много знает,
Вечной грустью палача.
«…Нет защиты от избранных,
10. Кровь одна на всех течёт».
«…Жжётся сера в свежих ранах,
Гордецам везде почёт».
«…Поле брани не покинуть,
Меч – тупить, тупить, тупить».
«…Долететь, успеть, не сгинуть,
Короля любя убить».
Думы всадника теснятся,
Заглушают сердца бой.
Всё хотят с землёй обняться,
20. Под могильною плитой.
Годом раньше, годом позже –
Им вся вечность отдана.
Гложет червь в их склепе ложе,
Застит очи пелена.
B
Кручи гор туман скрывает,
Ели стражею стоят.
Герцог сна давно не знает,
А глаза красны глядят.
По дороге нет харчевен,
30. Ни реки и ни ручьёв.
Краткий путь на встречи беден,
Трелью громок соловьёв.
Камни крошатся копытом,
Конь споткнулся, захромал;
Быть, и раненным, и битым,
Это шкурой он познал.
Всадник спешился суровый,
Под уздцы коня повёл.
Сердце, травленное злобой,
40. Тяжкой думою извёл.
C
Герцог Альва Славный Братец,
Грезит новым королём.
Для престола – чистый агнец,
В ранце – бес всегда при нём.
С горделивою осанкой,
Покоритель городов,
Без слуги, забитым палкой,
Без отряда – был таков.
Не торговыми делами,
50. Сей вельможа знаменит.
Вольных – обращал рабами,
И однажды был разбит.
У судьбы ж он в фаворитах,
От стрелы убережён.
Мертвецом среди убитых,
Править бесом посажён.
Он уверен в Райских Кущах,
Но туда он не спешит.
От луны уже растущей
60. Сизый свет на всём лежит.
Ночь в лесу – в кострище хворост,
До утра горит, коптит.
В блеске пламени – он молод,
Тьма его на век старит.
Между ангелом и бесом,
Так и ходит он душой.
Небо давит звёздным весом,
Плачь земли идёт росой.
Ветер южный пропадает,
70. Его северный теснит.
Герцог совести не знает,
Он химеру не растит.
У вельможи – белой кости –
Нрав от голубых кровей.
И вся злость его от злости:
Нет ему иных путей.
Сад души в пустыне чахнет,
И моление не дождь.
Что казалось – то не пахнет,
80. Хоть цветна и звучна ложь.
D
Конь стреноженный вздыхает,
Рыси прыткой больше нет.
Его участь бес решает,
Герцог сдержанно молчит.
Пламя жёлтое мерцает,
В обездвиженных глазах.
«Жизнь прошедшая сгорает,
Власть даёт за душу прах.
Позвенит в руках монета,
90. Медь ли, злато, серебро…
А зевнёшь и – песня спета,
Меч заходит под ребро…» –
Герцог Альва думы грезит,
Ветвь еловая шипит.
Бес обратно в сумку лезет;
Стоя, конь усталый спит.
Утро сыро и промозгло,
Солнце травит спины гор.
Тут и дождь, весь путь раскисло,
100. Западня, не косогор.
Герцог Альва покидает,
Потревоженный бивак.
Его конь опять хромает,
Повод сжал сильней кулак.
Нет и жалости для друга,
Кто его от копий нёс.
Подтянуть сильней подпругу,
Сено – это не овёс!
К пище скудной и вельможа
110. Привыкает если край.
Смерть от голода похожа
На далёкий пёсий лай.
Но она ему не мнится,
Герцог ведает судьбу.
Спуск в долину долго длится,
Боль рождает хромоту.
E
За горою деревушка,
Принимает чужака:
Молока с морозью кружка,
120. Отрезвляет лешака.
И вертлявая селянка,
Намозолит ему глаз.
Не графиня, подолянка,
Открывает в сердце лаз.
Лев английский, сам чванливый,
Чей колючий взор, что лёд.
Стрункой голоса игривой,
Отмечает пылкий мёд.
И, для блага господина,
130. Трутня, верно, не пчелы,
Ему стелется перина,
Зажигаются угли.
Воду греют, моют с пеной:
Зольный щёлок, глины ковш.