Девять жизней Кота Баюна 1. Сказ 1. Дети подлунного света
Александр Михайлович Окольников
Мягкая поступь кошачьих лап и твердый уверенный шаг воина, облаченного в агатово-чёрный доспех. Сладкий убаюкивающий голос, вещающий целебные сказки, и немигающий взгляд, способный кого угодно превратить в камень. Каков он на самом деле – многоликий спутник Макоши, умеющий при желании принять любой облик? Сварга, некогда бывшая единым целым, расколота на три Мира, всё больше отделяющихся друг от друга. Кто повинен в этих изменениях? Именно это предстоит узнать Коту Баюну – умелому лазутчику и следопыту. Крадущийся в ночи взял след, и горе тому, кто встанет у него на пути. Даже если его противники – это создания безымянного Врага, решившего перекроить Мироздание по своей прихоти. В книге мы познакомимся со славянскими поверьями о Полуднице и Полуночнице, узнаем, как противостоять духам, могущим принести много бед человеческому роду. Одна из глав летописи посвящена древнейшему индоевропейскому мифу о борьбе Громовержца и Змея-похитителя тучных стад.
Александр Окольников
Девять жизней Кота Баюна 1. Сказ 1. Дети подлунного света
Присказка
– Нити судьбы перепутались – нас ждут потрясения!
Горящие жизнью глаза смотрели в безоблачное небо Ирия. Перед светлыми девичьими очами раскинулись бескрайние лазурные просторы, по которым, неспешно семеня золочеными копытцами, упряжка лучащихся светом скакунов тащила за собой сверкающую повозку. Царственный возничий небрежно держал в одной руке удила, мастерски выделанные и украшенные камнями, больше похожими на осколки ночных звёзд, в другой – золочёное копьё, разящее без промаху, не знающее для своего укола ни преград, ни расстояний. Яркие лучи, рождаемые ударами копыт, уносились далеко за пределы Небесного Сада, отдавая своё тепло новой жизни, согревая и ободряя уставших, вдохновляя на подвиги сильных и игривыми зайчиками заходя в гости к самым маленьким. Дарующий Царь даже после раскола Единой Сварги не оставлял своих детей без отцовской заботы и тепла, он щедро расплёскивал Силу над миром Явным, сетуя, что его лучи перестали достигать мира Навьего, раскинувшегося ныне за кромкой и отделённого от Небесного Сада миром людей.
Взирать на небосвод, не пряча глаз от палящих лучей, было невозможно, но девушка не замечала этого. Теребя веретено, полное разношерстных нитей, она пронизывала своим взором время и расстояние, умудряясь заглянуть за грань несвершенного. Прядильщица ёжилась, видя то, что было недоступно иным детям Небесного Кузнеца, то, что уже свершилось, но ещё не началось, то, что можно было изменить, но изменения и их последствия были скрыты даже для неё. Проворные девичьи пальцы судорожно перебирали нитки, пытаясь подцепить ноготками и выудить на Даждьбожий свет так упорно ускользающие смыслы и ответы. Безуспешно. Поддавшись секундному отчаянию, она едва не швырнула веретено в печь, но встретившись с изучающим взглядом гостя, сидящего на лавке подле распахнутого окна, чудом не выронила нити и спрятала дрожащие руки за спину.
– Я чую идущее на нас. Но не вижу за его пределом, – она взяла себя в руки и вопросительно посмотрела на собеседника. – Что ведомо тебе?
Гость, молча пожевывая губу, продолжал изучать отошедшую от распахнутого окна хозяйку, которая не сводила с него глаз. Молодой, статный, но при этом крепкий и коренастый, с едва пробившейся угольно-черной бороденкой, он больше напоминал пышущего здоровьем бычка трехлетку, нежели человека. Хотя, если присмотреться с другой стороны, в нем крылась и таинственная мощь таежного мишки. Когда молчание, горячим киселем заполнившее горницу, стало давить на плечи, мужчина поерзал на скамье, на которой восседал всё это время, и, не говоря ни слова, схватил за шиворот чёрный комок, копошащийся в ногах, поднес пищащего от негодования котенка к глазам, ровно на столько, чтобы зверьку не хватило длины лапок оцарапать лицо, и фыркнул:
– Экий озорник.
Гость с неподдельным интересом изучал котёнка, щекоча теплый животик указательным пальцем свободной руки. Хозяйка недовольно сощурилась, вспоминая отголоски видений.
Разъедая ощетинившийся м