Назад к книге «Найди меня» [Андре Асиман]

Найди меня

Андре Асиман

SE L'AMORE

Андре Асимана называют одним из важнейших романистов современности. «Найди меня» – долгожданное продолжение его бестселлера «Назови меня своим именем», покорившего миллионы читателей во всем мире. Роман повествует о трех героях – Элио, его отце Сэмюэле и Оливере, которые даже спустя многие годы так и не забыли о событиях одного далекого лета в Италии. Теперь их судьбам суждено переплестись вновь.

Андре Асиман

Найди меня

Para mis tres hijos[1 - Посвящается трем моим сыновьям (исп.). – Здесь и далее примеч. пер.].

Copyright © 2019 by Andrе Aciman. All rights reserved.

Cover photo by Alexander Spatari / Getty Images

Cover design by Rodrigo Corral

© Н. Рашковская, перевод на русский язык, 2019

© Издание на русском языке, оформление. Popcorn Books, 2020

Tempo[2 - Темп, время (ит.).]

Что такая мрачная?

Я смотрел, как она садится в поезд во Флоренции. Она открыла раздвижную стеклянную дверь и, оказавшись в вагоне, огляделась по сторонам и тут же бросила рюкзак на свободное место рядом со мной. Она сняла кожаную куртку, положила на сиденье книгу на английском языке в бумажной обложке, поставила квадратную белую коробку на багажную полку и уселась в кресло наискосок от меня, недовольно фыркнув, как будто никак не могла успокоиться. Было похоже, что за несколько секунд до того, как сесть в поезд, она с кем-то ожесточенно спорила и все еще переваривала резкие слова, которые она сама или кто-то другой сказал, прежде чем повесить трубку. Она пыталась удержать между лодыжками собаку на красном поводке, обмотанном вокруг кулака: та как будто нервничала не меньше хозяйки.

«Buona, хорошая девочка», – сказала моя попутчица, пытаясь ее успокоить. «Buona», – повторила она, но собака по-прежнему ерзала и пыталась вырваться из ее хватки. Присутствие собаки меня раздражало, и я намеренно продолжал сидеть, закинув ногу на ногу, и даже не пытался подвинуться, чтобы дать ей больше места. Но девушка как будто бы не замечала ни меня, ни того, что говорило мое тело. Она сразу же принялась рыться в рюкзаке, нашла тонкий пакетик и, достав из него две крошечные печенюшки в форме косточки, положила на ладонь, а собака их тут же слизала. «Brava, молодец». Собака немедленно успокоилась, и девушка приподнялась, поправляя рубашку; потом немного поерзала и впала в своего рода расстроенный ступор, безразлично глядя на Флоренцию, в то время как поезд отъезжал от станции Санта-Мария Новелла. Незнакомка до сих пор кипятилась и, возможно, не замечая этого, покачала головой, один, два раза, явно все еще ругая человека, с которым ссорилась, прежде чем войти в вагон. На мгновение она показалась мне настолько несчастной, что я, продолжая глядеть в открытую книгу, невольно стал придумывать, какими бы словами развеять грозу, несомненно собиравшуюся в нашем уголке в хвосте вагона. Но потом я передумал. Лучше оставить незнакомку в покое и продолжить чтение. Однако, заметив, что она смотрит на меня, я не удержался.

– Что такая мрачная? – спросил я.

Только тогда мне пришло в голову, насколько неприличным мой вопрос должен был показаться любой совершенно незнакомой мне попутчице, не говоря уже о девушке, готовой, судя по всему, взорваться при малейшей провокации. В ответ она только недоуменно посмотрела на меня с враждебным блеском в глазах, предваряющим слова, которыми она вот-вот собиралась меня срезать, поставить на место. «Не твое дело, старик». Или: «А тебе-то что?» А может, она скорчит рожу и уничтожит меня возгласом: «Придурок!»

– Нет, я не мрачная, просто задумалась, – сказала девушка.

Я настолько растерялся от ее мягкого, чуть ли не извиняющегося тона, что не нашелся, что ответить; лучше бы она меня послала.

– Может быть, я кажусь мрачной, когда думаю.

– Значит, мысли у вас радостные?

– Нет, и не радостные тоже, – ответила она.

Я улыбнулся, но ничего не сказал, уже сожалея о том, что завязал с ней этот пустой и снисходительный разговор.

– Хотя, может быть, все-таки мрачные, – добавила она, уступив мне с приглушенным смешком.

Я извинился за свою бестактность.

– Не за что извиняться, – сказала она, уже гляд