Назад к книге «Разведёнка» [Екатерина Руслановна Кариди]

Разведёнка

Екатерина Руслановна Кариди

Грязная любовь #2

Он мерзкий тип, самовлюбленный, циничный и жестокий. Он мимоходом снес ее бизнес и разрушил брак. Да и черт с ним, брак все равно не был счастливым, а бизнес можно поднять заново. НО. Он обидел ее, разбил ей сердце. И вот за это… А кто она? Она та женщина, что спляшет на его костях.

Содержит нецензурную брань.

Екатерина Кариди

Разведёнка

Глава 1

Бывает в жизни женщины день ужасный. Отвратительный, кошмарный. День в который переворачивается вся ее жизнь. Так вот, в жизни Кристины такой день наступил вчера. Вернее, он наступил в ту минуту, когда встретила в клубе одного белобрысого гада.

И с тех пор все пошло прахом.

Ее предали, выперли из бизнеса, рухнул ее брак. Да и черт с ним, с браком, она все равно не была счастлива. Развод Кристина как-то пережила. И даже отпраздновала. Широко, с размахом.

Погуляла Кристина знатно. Чтобы не было потом обидно за… короче, чтобы было, что вспомнить. Наплясалась до одури и напилась так, что у нее внутри булькало и перекатывалось. А таксист, которого она сняла за половину баснословной суммы (вторую он должен был получить уже утром), возил ее по всем клубам и ресторанам.

Потом просто уже катал до самого утра. А она устроилась на заднем сидении ии и затихла, уплывая в дремоту. Таксист, видимо, понял это по-своему, решил, раз она спит, устроить себе перекур. Аккуратно притер автомобиль к обочине и заглушил мотор. Вытащил сигареты.

Потянуло дымом. Фуууу. Только сигаретного дыма ей не хватало! И вообще, почему они стоят? Вперед и только вперед!

– Эй, мужик, будь другом, выбрось сигарету, – проворчала Кристина, неприязненно морщась. – Мы так не договаривались. Я плачу тебе за то, что ты меня катаешь до утра.

Тот крякнул, поперхнувшись беззвучными ругательствами, и в сердцах швырнул сигарету в окошко. А потом, сердито сопя, завел мотор и вновь принялся колесить по городу.

Машина мерно покачивалась, убаюкивала, затягивая в сон. В воспоминания. Нет. Вот воспоминаний ей нельзя, там этот белобрысый гад.

Кривая ухмылка, надменный взгляд. Ноги расставлены, руки в карманах брюк. Хозяин жизни. Как Кристина ненавидела его в тот момент, ненависть выжигала все, даже ползущий по спине страх. И все равно не могла оторвать от него глаз.

Пройти мимо него, словно мимо пустого места, было крайне сложно. Он как будто притягивал ее, не выпуская из своего поля. Давил. Кристине казалось, это его поле жилы рвет в груди....

Проснулась как от толчка.

– Утро. Приехали.

Нахохленный водила, которому всю ночь пришлось возить ее по всем клубам города, а потом просто катать, мрачно констатировал, что отработал заказ.

– Вижу, – пробормотала она, разминая шею и оглядываясь.

Забрезживший рассвет застал Кристину у подъезда ее дома. Открыла сумочку и протянула ему еще одну купюру.

– В расчете? – спросила, пробуя языком внутреннюю поверхность зубов.

Тот что-то нечленораздельное буркнул и как-то слишком быстро рванул с места, стоило Кристине вылезти из машины. Она секунду дивилась ему вслед, морща брови, потом саркастически хмыкнула и поковыляла домой.

Окаянные туфли на высоченных шпильках. Ноги отекли и подкашивались. Единственное, о чем она сейчас мечтала, это скинуть проклятые ходули к чертовой матери, стащить с себя платье и влезть в ванну. А потом – спать.

Но сначала в туалет! Или почистить зубы?

Она еще не решила, что сделает раньше. Провела по ним языком еще раз, во рту с похмелья полный кошмар. Кто б ей сказал, зачем она вчера так набралась?

– Уфффф, – выдохнула Кристина и сама поморщилась, выхлоп такой, можно ворон на лету сбивать.

Миновала входной тамбур, каблучки зацокали по плитке холла, а ноги понесли ее к вожделенным лифтам. Но за ногами надо было следить, чтобы не разъехались на скользкой плитке, потому она не особо смотрела, куда шла. Автопилот в действии, так сказать. В дверях лифтового холла Кристина столкнулась с соседом, шел выгуливать собаку. Молодой мужчина слегка завис, удивленно на нее уставившись.

Ну да! Подумаешь, ее слегка штормит, и прическа похожа воронье гнездо, свернутое набок, а тушь расползлась траурной каймой п