Все без исключения описанные в книге события вымышлены, не имеют никакой связи с реальностью, не связаны с наукой, не зависимы от религии и\или её разных конфессий. Всё произведение является плодом фантазии автора.
«Пусть всегда и везде несмотря ни на что будет радость!»
Девиз служивого люда.
Глава I. Командировка Мони
Лётчик – истребитель Шерстобитов не успел налетать после училища минимума положенных часов и профессионального класса ещё не получил. Сегодня он совершал тренировочный перелёт из Красноводска в Небит-Даг с посадкой и последующим возвращением на аэродром базирования. Машина требовала постоянного внимания ввиду слабой автоматизации управления двигателем АЛ-7Ф-1, а указатель наличия топлива часто отказывал (показывал неверные данные). Тренировочные полёты исполнялись в ближней зоне от аэродрома базирования из-за неэкономичной работы двигателя. Между аэродромами взлёта и посадки 150 километров, поэтому молодой лётчик возвращался без дозаправки. На высоте 3000 метров, когда СУ-7б лётчика Шерстобитова летел вдоль хребта Большой Балхан, двигатель внезапно и наглухо встал и на попытки запуска не реагировал. Стрелка датчика топливомера вдруг упала до минимума. Самолёт стал падать (парашютировать), ибо стреловидные крылья не позволяли планировать. Молодой пилот доложил руководителю полётов ситуацию. РП немедленно скомандовал: «242 – й! Катапультируйтесь!» Шерстобитов промолчал: его сковала неподвижность, он смотрел на топливомер и не мог решится ни на ответ РП, ни на какое – либо действие. Опыт прыжков с парашютом у него был минимален. Самолёт падал. Справа были горы, слева пустыня, по краю горного хребта по песку вилась асфальтовая трасса из Небит-Дага в Красноводск. «242 – й! Катапультируйтесь немедленно!» Лётчик молчал, самолёт падал. «242 – й! Катапультируйтесь немедленно!» Молчание.
Поисковая группа с небольшого аэродрома Джебел, расположенного невдалеке от аэродрома Небит Даг, выехала на санитарной машине и грузовом вездеходе (бортовом ГАЗ – 66). В песке возле асфальтированной трассы лежал бесформенной грудой разрушенный в хлам самолёт. СУ-7б после парашютирования и падения на песок распался полностью. Лётчик был в кабине, в его теле целых костей при вскрытии обнаружено не было. Самолёт не загорелся, ибо все баки для горючего были сухими.
Почему не заправили самолёт? Кто заполнил ведомость о том, что самолёт заправлен? Состояние аппаратуры в кабине при осмотре перед полётом? Кто осматривал лётчика перед полётом? Какое у него было количество прыжков с парашютом? Много ещё вопросов без ответов.
Инспектор ВВС (военно-воздушных сил), капитан медицинской службы Моня, – несмотря на специальность, – имевший прямое отношение к контрразведке, стоял на вытяжку перед генералом в авиационной форме и соответствующими знаками различия. Капитан получил приказ негласно проверить качество организации службы обеспечения полётов. В одном из полков истребительной авиации ПВО (противовоздушной обороны) участились случаи авиационных происшествий и катастроф. Моня осознал важность момента: вид начальника был строг. Подготовленный пакет документов ему вручила секретарша в звании лейтенанта: он давно и бесполезно засматривался на её красивое, но холодное лицо. Доклад Мони с выводами и рекомендациями в аналитическую группу штаба округа должен был поступить через месяц после начала командировки. Наличие у Мони медицинского (авиационный врач) и технического образования (инженер по анализу систем управления) – давали возможность молодому офицеру максимально объективно оценить ситуацию в дежурном полку.
Сборы были недолгими. На другую сторону Каспия из аэродрома в Насосной в полдень отправлялся попутный транспортный самолёт. Моня успел на штабном уазике вовремя добраться до грузовой аппарели транспортника. Переждав гулкий грохот взлетающего ранее Миг – 25, лётчик транспортного самолёта вырулил на взлётную полосу и дал максимальные обороты движкам. Земля понеслась назад и вниз.
Высокая температура окружающей среды, однообразие водной глади с белыми барашками волн не усиливают внимание и не предрасполагают к интеллектуальной дея