Миша

Леонид Евгеньевич Волчек

Он придумал для себя ритуал прощания со старой жизнью и не мог думать ни о чём другом. Прошлая жизнь довлела над ним, казалась чем-то лишним, этаким рудиментом, который мешал, словно высохшая конечность, словно доброкачественная опухоль, сужающая сектор зрения, словно молочный зуб, который ещё крепко сидел, но под ним уже начал расти новый, полноценный. Ему, обновлённому человеку, старая жизнь мешала, не давала ни о чём думать, выводила из душевного равновесия. Чтобы восстановить это равновесие и был придуман необычный ритуал. […]

Ответственность – личное качество, которым пренебрёг ящер по имени Огг, внедряясь в человеческое общество. Он не вспомнил об ответственности, изменяя геном Миши, чтобы с его помощью достичь своих целей. «Сброшенный груз ответственности никогда не падает на землю, он мягко ложится на чужие плечи» – гласит народная мудрость. Порой она ложится на плечи всего народа, всего человечества.

Леонид Волчек

Миша

Миша

Старенький «горбатый» запорожец фырчал, урчал, «постреливал» дырявым глушителем, периодически трясся, словно готовился впасть в затяжной эпилептический припадок, но ехал. Миша, студент последнего курса Политеха, упрямо вёл доставшийся от дедушки драндулет по улицам Минска, зная, что машина не подведёт. Владельцы иномарок, обгоняя Мишу, поворачивали головы, улыбаясь при этом либо с сожалением, либо с насмешкой. Впрочем, не все. На улице Олега Кошевого, уже при подъезде к Партизанскому проспекту, владелец новенького «скромного обаяния буржуазии» Рэнджровера «спорт», встретившись с Мишей взглядом, поднял вверх большой палец.

На Партизанском проспекте, несмотря на конец рабочего дня, машин было мало. Это несказанно удивило Мишу и обрадовало одновременно. Он без проблем влил свой запорожец в поток машин, стремившихся покинуть пределы душного и паркого после дождя города. Мотор, не нервируемый сменой скоростей и перегазовкой, благодарно урчал, старательно держа скорость. Поворот на Осиповичи Михаил пропустил, свернув на следующей развилке. Осиповичи миновал по объездной, и свернул на дорогу, ведущую к посёлку с говорящим названием Глуша. Шоссе оказалось неровным, извилистым и тряским. Запорожец снова начал «постреливать» глушителем, но его водитель не обращал на это внимания. Он придумал для себя ритуал прощания со старой жизнью и не мог думать ни о чём другом. Прошлая жизнь довлела над ним, казалась чем-то лишним, этаким рудиментом, который мешал, словно высохшая конечность, словно доброкачественная опухоль, сужающая сектор зрения, словно молочный зуб, который ещё крепко сидел, но под ним уже начал расти новый, полноценный. Ему, обновлённому человеку, старая жизнь мешала, не давала ни о чём думать, выводила из душевного равновесия. Чтобы восстановить это равновесие и был придуман необычный ритуал.

Не доезжая деревни Корытное, Миша свернул к Проще. В Проще ему приходилось бывать раньше. Из чистого любопытства. Когда-то, очень давно, ему рассказали историю слепого старца, который с двумя поводырями-монахами остановился в лесу у родника. Перед тем, как улечься спать у костра на заботливо расстеленную монахами постилку, старец омыл в ручье, протекавшем неподалёку, лицо и на утро волшебным образом прозрел. Узнав о произошедшем чуде, люди тут же окрестили источник святым и построили возле него церквушку.

На самом деле, в Проще не было никакого родника или ручья, а значит, чудом ставшего зрячим старца так же не существовало. Был обыкновенный колодец, появившийся одновременно с церковью. Омыть в нём лицо старец никак не мог, ведь для этого ему пришлось бы переместиться не только в будущее, но и на пятиметровую глубину холодной и сырой ямы. Миша знал, что на самом деле церковь была построена на месте героической гибели группы красноармейцев. Церковь и религия не имеют ничего общего с чудесами. Зато у них много общего с мифами, сказками и обыкновенным враньём.

Доехав до лесной развилки, Миша остановился. Словно перед богатырём из былинных сказаний, перед ним лежали три дороги. Дорогу налево трудно было назвать дорогой. Это была лесная просека, по которой трактора выв