Эра бедствий: чума и войны XIV века – Европа и Русь

Дмитрий Борисович Тараторин

Пандемии всегда заставляли людей по-новому осмыслить собственную жизнь. Мир после чумы 1347–53 годов изменился неузнаваемо. Люди столкнулись с болезнью, не щадившей ни женщин, ни мужчин, ни старых, ни молодых. Символом неотвратимости стали «Пляски смерти» – изображения процессий, влекомых танцующими скелетами. Но «моровое поветрие» – не единственное, что заставляло тогда человека ежечасно помнить о бренности жизни.

Век чумы начался казнью тамплиеров. А параллельно с пандемией бушевала Столетняя война между Англией и Францией. На Руси от «мора» скончался великий князь московский Симеон Гордый. Но в эти же годы Сергий Радонежский создает свою «революционную» монашескую общину. Так, одна из самых мрачных эпох обернется духовным триумфом. Это век битвы на Куликовом поле и походов непобедимого Тамерлана, сражения на Косовом поле, и Великого Раскола в католической церкви. И каждое из этих событий имеет «двойное дно» или свой «скелет в шкафу». С каждым из них вас познакомит эта книга.

Современный человек, переживший коронавирус, сможет сравнить свои испытания и ощущения с теми, что выпали на долю тех, кто жил в одном из самых драматичных веков.

В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Дмитрий Тараторин

Эра бедствий: чума и войны XIV века – Европа и Русь

Бывают эпохи, которые бросают цивилизации вызов. Человек сталкивается с угрозой смерти не как с чем-то отдаленным и не слишком осознанным, но лицом к лицу. Неотвратимо. В XIV веке так и случилось – чума, которую современники назвали «Черной смертью», Столетняя война, вторжение в Европу турок-османов, армия «потрясателя вселенной» Тимура идет на Москву – казалось, что мир рушится на глазах.

Именно тогда на стенах храмов появляются зловещие «Пляски смерти», поэты пишут о ее «Триумфе». Но на Западе Екатерина Сиенская, а на Руси Сергий Радонежский видят свет, который «во тьме светит, и тьма его не объяла». Однако, чтобы обрести его, пришлось пройти через катастрофы, изменившие восприятие людьми самих себя, своей участи…

А началось все с проклятья.

Глава I. Проклятье

Казнь магистра

13 марта 1314 года четверо высших иерархов ордена тамплиеров, включая великого магистра Жака де Моле, предстали перед консилиумом, состоявшим из докторов теологии и знатоков церковного права. Рыцари услышали приговор: «Поскольку эти четверо, все без исключения, публично и открыто признали преступления, в коих они обвинялись, и подтверждают сии показания… они приговариваются к пожизненному тюремному заключению».

Гуго де Перо и Жоффруа де Гонвиль, сломленные и обессиленные, молча склонили головы. Но Жак де Моле, который к тому времени провел в заключении уже семь лет, перенеся за это время самые лютые пытки, отказался признать вердикт. Поддержал его и командор Нормандии Жоффруа де Шарне. Они во всеуслышание, обращаясь к присутствующим парижанам, заявили, что отказываются от своих показаний и клянутся, что ни они сами, ни орден не виновны в чудовищных обвинениях, которые им предъявлены.

Пирс Пол Рид пишет: «Такой поворот событий поставил исполнительных кардиналов в тупик – их заранее продуманный сценарий окончился конфузом. Двух отказчиков королевский маршал быстро увел в камеру. Но слухи о произошедшем разлетелись по всей Франции. И как только они достигли Филиппа IV, тот собрал королевский совет, который и решил предать этих нераскаявшихся еретиков очистительному огню. И в тот же день «в час вечерни» Жака де Моле и Жоффруа де Шарне перевезли на небольшой островок Камышовый посреди Сены, где их должны были предать сожжению.

Как позднее написали очевидцы, Жак де Моле обратился с последним словом к папе Клименту и королю Филиппу – он призвал их, прежде чем завершится этот год, явиться на суд Божий. Перед тем как его привязали к столбу, Великий магистр попросил у охранников разрешения сложить ладони и помолиться. Еще он повторил, что орден Храма невиновен и что он просит Бога отомстить за его смерть и смерть братьев. Как отмечали летописцы, «смерть они приняли с легкой душой», а у всех присутствовавших «их отре