Возвращение в Девон

Е. Гитман

Нилу Хамфри нет и двадцати, но он уже знает, что бездарен, бесполезен и полностью сломлен. Одно знакомство меняет его жизнь. От автора: Спокойная повесть. Никакого экшна, много разговоров, атмосфера Британии 60-ых. Для чувствительных: персонажи принимают наркотики, вступают в разного рода сексуальные отношения, обсуждают религию и, что ещё хуже, занимаются искусством.

«Солнце – не самый частый гость на севере графства Девон. Но мне запомнился пробившийся между гардинами луч света. Он широким мазком лёг на ковёр, над ним кружились пылинки. На старом граммофоне заело пластинку, и два такта на высоких нотах повторялись в который раз, снова и снова. Я сидел на низкой кушетке, стараясь концентрироваться на музыке и на луче солнца, но боковым расплывчатым зрением всё равно видел за аркой толпу людей. Они суетливо копошились в студии, куда ещё час назад посторонним не было хода. Они возились с трупом. И вот-вот собирались арестовать убийцу – меня».

Е. Гитман

Возвращение в Девон

Солнце – не самый частый гость на севере графства Девон. Но мне запомнился пробившийся между гардинами луч света. Он широким мазком лёг на ковёр, над ним кружились пылинки. На старом граммофоне заело пластинку, и два такта на высоких нотах повторялись в который раз, снова и снова.

Я сидел на низкой кушетке, стараясь концентрироваться на музыке и на луче солнца, но боковым расплывчатым зрением всё равно видел за аркой толпу людей. Они суетливо копошились в студии, куда ещё час назад посторонним не было хода.

Они возились с трупом. И вот-вот собирались арестовать убийцу – меня.

***

– Да выключите вы эту дрянь! – грохнул тяжёлый голос.

Для моих ушей он оказался куда хуже музыки, ударил болезненно. Я поднял руку и потрогал ушной канал – не удивился бы, узнав, что мне порвало перепонку. Но крови не было.

Кто-то остановил граммофон, и стало тихо.

Со своего места я не видел тела, но запомнил его слишком хорошо. Роберт умел устраиваться с шиком, даже на тот свет собрался красиво. Одетый в римскую тогу, упавший поверх драпировки, с тёмной кровью, испачкавшей светлые волосы, он был хорош.

Чёртов ублюдок.

–… всю дурь, – услышал я тот же тяжёлый голос, который недавно требовал остановить пластинку.

– Вы непременно допросите его, – возразил другой, мягкий как беличья кисточка. – Но позже. Молодой человек в шоке.

Я поднял голову и увидел, что из студии вышел высокий мужчина в чёрном пальто, из-под которого выглядывал белый воротничок. Он придавал мужчине сходство с пастором.

«Нет, я не в шоке, а под кайфом», – подумал я, но шевелить языком было лень.

– Где вы живёте, юноша? – спросил мужчина, наклоняясь ко мне как к ребёнку или к собачонке.

– Здесь, – с трудом ответил я.

Во рту было сухо, а в горле что-то застряло.

– Здесь – в этом доме?

– Я натурщик Роберта Кидса. Был натурщиком. Слугой. Рабом, – я улыбнулся, с трудом сфокусировался на тёмных, окружённых морщинами глазах не совсем пастора и спросил развязным, насколько получилось, тоном: – Вам нужен раб? А то я теперь бесхозный.

– Рабство, как вам, вероятно, известно, даже в Штатах отменили более ста лет назад, – со вздохом сказал мужчина, – в нашей же стране этот позорный институт был упразднён во времена значительно более древние. Посмотрите на меня ещё, пожалуйста.

Мне было не влом, я посмотрел.

– Теперь налево, на моё ухо. Направо. Да, спасибо.

Пока вяло двигал глазными яблоками, рассмотрел не-пастора до конца. У него было скучно-британской длинное лицо с вытянутым гладким подбородком, желтоватая сухая кожа, большой горбатый нос и кустистые брови. Ещё не старик, но лет за пятьдесят точно. Роберт рисовать бы его не стал – банальный.

– Рабы мне не нужны, но я буду рад оказать вам гостеприимство. Вам необходимо прийти в порядок, прежде чем дать показания полиции.

– Но доктор… – начал было громкий бас, обладатель которого так и остался где-то в тумане.

– Старший констебль, – ответил не пастор, а доктор, – молодой человек… Как его имя?

– Нил, – пробормотал я.

– Нильсон Хамфри, – подсказал старший констебль.

– Нил едва ли сейчас в состоянии дать вам показа