ПРОЛОГ
Встала как истукан, не пройти и не проехать. Подметаю остатки волос, буквально наклоняясь под стол. Занимаешься генеральной уборкой день ото дня, бесполезно.
– Не видишь, я работаю? Потом заняться полом не судьба? Доиграешься быстро уволят! – пригрозила парикмахер салона, любимца директрисы, а я то и дело не вылезаю из штрафов.
– Чего шипишь как змея? Гляди собственным ядом подавишься! – на зло ей продолжила махать веником, а она тут же наябедничала мадам Ариго.
– Это неслыханно. Новая уборщица Натали, мешает! И пугает своей кудрявой шевелюрой. Вот скажите откуда вы набираете таких убогих?
– Сама убогая, поняла? Для начала займись укладкой на голове, а то вид похлеще плешивой сучки, – гордо отстояла я достоинство, мне даже зааплодировали, но внезапно восстала тень начальницы, она точно устроит.
– Натали! Немедленно пройди в мой кабинет, и не выясняй отношения на людях. Кариночка, продолжай заниматься делом, – любезно к ней обратилась, сразу видно души не чает.
И вот дверь захлопнулась, и начала читать нравоучения.
– Вот так держишься за это место? Слёзно просила, денег на хлеб не хватает. Школу окончила недавно. Никуда не берут, возьмите с утра до ночи готова пахать. Не твои ли слова? Я у кого спрашиваю, милочка? – писклявый голос дамы резал ушные перепонки.
– Мои и что? Теперь каждый в праве оскорблять уборщицу? Чем мы отличаемся от других людей?
– Не надо на жалость давить. Если сказали, путаешься под ногами, скройся и не встревай. Карина один из лучших специалистов, не нервируй её! – она так дорожила той сотрудницей будто та пуп земли, порой пробивает на смех.
– Задницу ей случайно не подтереть? Нет вдруг, это тоже входит в мои обязанности?! – рискнула вступить с ней в спор, но бесполезная вещь, директор всегда прав и не стоит лишний раз отстаивать свою точку зрения.
– Первый и последний раз. Дождёшься окончания рабочей смены и приступишь к мытью пола. И да, за балаган при клиентах оштрафую тебя на три тысячи рублей. Натали, прими к сведению твой характер ужасен. Не смею задерживать, – огорчила своим решением, любит то и дело командовать.
– Три тысячи? Та мочалка первая начала. Она ненавидит меня!
– Выбирай штраф или увольнение? – повысила голос, требуя полного подчинения.
– Извините, больше не повторится, – процедила я сквозь зубы и медленной походкой пошагала в зал. На меня сразу обратили внимание пришедшие клиенты, не виновата, что всегда в центре внимания. От греха подальше заперлась в подсобке, и уселась на подоконник включая любимый трек, возвращаясь в беззаботное детство, когда не знала никаких забот. До того периода, как нашу квартиру опечатали и продали чёрные риелторы. Не выходит из памяти день исчезновения родителей, они часто отправлялись путешествовать, фотографируя различные живописные места. И однажды не вернулись, затерялись в горах. Надежда умирает последней и всё не теряю веру, что они живы и скоро заберут нас с сестрой к себе.
Мы жили с ней впроголодь, из-за постоянной не хватки денег. Сначала постигла череда безработицы, то возраст мой юный не подходил, а бывало попадались похотливые начальники. А мне девушке с твёрдым характером, мерзко было терпеть их физиономии. За окном весна, беззаботное время года, она ослепляет нас своей красотой и заставляет мечтать. Но стоит настроиться на нужную волну, отвлекают. Дверь распахнулась с таким грохотом, что я чуть не навернулась с подоконника. Недовольно разглядываю силуэт в дождевике, и с большим веником в руке.
– Маруся! Вот скажи, куда вышла из дома в такой ливень?
– Не ворчи. Там скучно и хозяйка приходила. Напоминала про оплату. Мы же её найдём? Или опять лишишь шоколада? – уточнила младшая сестра любительница сладких батончиков.
– Сначала купим еду. Подождёт твоё сладкое. Раз пришла, садись за уроки! Снимай дождевик. Ох, семь лет, но нормально не научилась заплетать косички. Учти до ночи здесь. Убирать большую территорию! – предупредила девочку расправляя бантик.
– Давай подметать вместе? Ты один зал, я другой! – предложила болтунья, ей лишь бы избежать занятий.
Так проходил у нас день ото дня, танцевали со швабрами и запевал