Мудрость и величие. Часть 1
Алаис
Продолжение трилогий "Лич на стажировке" и "Цена двуличности".
***
Скажи мне кто-то год назад, что в моей власти будет целый мир – я бы посмеялась, пожалуй. Впрочем, я и сейчас смеюсь.
От списка моих обязанностей, из-за которых никаких прав уже не хочется.
От того, что в наш мир вот-вот вломится враждебная и невероятно могущественная тварь из соседнего измерения.
От того, что я понятия не имею, что со всем этим делать в одиночку.
От того, что с моей причудливой удачей не всегда понятно, какое решение добавит проблем, а какое – спасет ситуацию в последний момент…
Алаис
Мудрость и величие. Часть 1
Начало конца
– Госпожа, пожалуйста, посидите еще чуть-чуть!
Я в очередной раз подавляю бессмысленное для скелета желание пошевелиться. Художник смотрит на меня настолько испуганно и умоляюще, что мне становится его просто жаль.
Еще бы, ведь не каждый день тебя на рассвете выдергивают из постели приказом явиться к главе одного из магических родов. Явившись, ты обнаруживаешь, что этот глава – женщина-лич, что само по себе чревато скоропостижной гибелью в случае, если ей вдруг что-то не понравится. А тут еще и заковыристый заказ: нарисовать другую бессмертную, да покрасивее. И не просто нарисовать, а создать икону, но такую, чтобы ее священность не слишком бросалась в глаза. И ты стоишь такой перед полотном и думаешь: покарает тебя всевидящий владыка Суртаз на месте за такое святотатство или оставит еще помучиться?
По крайней мере, будь я на месте этого художника, то думала бы примерно так. Почитаемый в нашем мире в качестве бога, мой учитель, мягко говоря, поклонение себе не одобряет. Так что узнавать его мнение о назревающем обожествлении меня лично я бы предпочла, находясь от Первого Некроманта как можно дальше.
И ведь прошло всего-то три дня с момента его отбытия в соседний мир. А по моим ощущениям – три года, и каждый из них был посвящен прямо-таки невероятно увлекательным занятиям.
Первый ознаменовался разбором бесконечных свитков с записками, заявками, отчетами, жалобами и Суртаз знает, чем еще. Если бы не помощь Милеха, имеющего обширный опыт возни с пергаментом в бытность свою канцелиаром заставы, я бы упокоилась уже после третьего десятка листов с описанием всевозможных хозяйственных нужд…
Второй день занял анализ боеспособности нашего осколка мира. В компании сэра Алонта, бывшего коменданта все той же заставы, это оказалось довольно увлекательным занятием. Вот только результат удручал. Вздумай бледные твари сейчас возобновить вторжение – и едва восстановленная линия обороны сломается так же легко, как речная корка льда во время первых морозов. И это не говоря об уже разбушевавшейся нежити, в которую превратились многочисленные жертвы предыдущей атаки. Некромаги медленно, но уверенно усмиряли особо буйных, но от селян то тут, то там поступали жалобы на неупокоенных мертвецов различной степени опасности. Впрочем, решение этой проблемы я, нисколько не стесняясь, поручила коменданту: его опыт распределения крайне боеспособных сил в стесненных обстоятельствах заслуживал доверия и неограниченных полномочий от моего имени.
Но если первые два дня были трудными, то третий поначалу показался мне просто скучным. Многочисленные представители знатных семейств, сумевших пережить проведенную моим учителем карательно-воодушевляющую чистку, пожелали выразить мне почтение и поклясться в верности, послушании и так далее, и тому подобное.
И все бы ничего, но количество этих желающих было таким большим, а их болтливость – настолько бессмысленной и утомительной, что я не сразу поняла, в какой именно момент меня попытались убить. Осознание того, что что-то пошло не так, настигло меня вместе со вспышкой боли от пары выбитых зубов и звонкими щелчками рук-плетей Сата, обнаружившегося неподалеку.
Как потом выяснилось, тетушка Сади – без моего ведома – поручила ему меня охранять. И стоит ли говорить, что она лишь отмахнулась от моего протеста против казни несостоявшегося убийцы? Вместе со всем его малочисленным семейством, конечно же. Причину такой непоколебимости мне позже пояснил Сат: у этой